Я наблюдаю за тобой - Лайза Джуэлл

Бесс неодобрительно взглянула на Дженну.

– И зачем ты мне все это рассказываешь?

Та вздохнула.

– Ты знаешь зачем, Бесс. Не притворяйся.

– Нет, не знаю. Правда не знаю.

– Бесс, я тебя прошу, не надо врать. Что у вас с мистером Фицуильямом?

Бесс потрясенно уставилась на Дженну.

– О господи. Ни фига себе, Джен. Между нами ничего нет. Ты что, травы накурилась?

– А что за тайные встречи?

– Не было никаких тайных встреч.

– Как же, рассказывай! Я видела вас в одиннадцать вечера у аптеки. А сегодня ты выходила из его кабинета, и он держал тебя за руку.

– Блин, ну ты вообще, Джен! Мы говорили о тебе.

Дженна застыла.

– Обо мне?

– Ну да. О твоей маме и о том, что будет, если ее закроют в дурку. Он хотел знать, готовы ли мы с мамой оставить тебя у нас, чтобы ты спокойно доучилась в школе и не переезжала к отцу. Вот и все. Я молчала, чтобы ты не подняла шум. Повторяю, Джен, он такой заботливый! Понятия не имею, что это за женщина из «Мелвиллских высот». Жаль ее сестру, конечно, но готова поклясться, мистер Фицуильям совершенно ни при чем.

– А как же твоя… – Дженна указала на живот Бесс, – беременность? Тогда чей это ребенок?

– Нет никакого ребенка.

– Но… ты…

– Слушай, – Бесс вздохнула и заложила волосы за уши, – я… познакомилась с парнем. С Джедом, двоюродным братом Руби. И мы с ним зашли довольно далеко. Точнее, очень далеко. Ну и эта его штука, ну, ты понимаешь…

Дженна сморщила нос. Ей ничего не хотелось знать о «штуке» Джеда.

– В общем, он кончил мне на живот. А когда месячные не пришли, я испугалась. Я подумала, ну мало ли, как-то оно просочилось куда не следует. Знаю, это идиотизм. Поэтому я и не хотела тебе рассказывать, чтобы ты не называла меня идиоткой.

– Я бы и не стала!

– Еще как стала бы. Ничего страшного, ведь ты – это ты, а я – это я, мы с тобой уже привыкли друг к другу. В общем, утром у меня начались месячные. Так что теперь ты все знаешь.

– То есть ты до сих пор девственница?

– Да, я до сих пор девственница.

– И ты не беременна?

– Не беременна.

– И у тебя нет шашней с мистером Фицуильямом?

– Нет и никогда не будет, потому что я слишком сильно его люблю, а если бы мы замутили что-то в этом духе, все испортилось бы.

– И он никогда не пытался…

– Нет! Никогда.

– А этот Джед, он теперь твой парень?

– Он придурок, пусть и симпатичный. Мне хотелось почувствовать, каково это – целоваться с красавчиком, а потом все зашло слишком далеко. Но это было только раз. Теперь мы просто друзья. – Бесс улыбнулась Дженне.

У той оставался еще один вопрос.

– Тогда, в туалете, я попыталась тебя обнять, а ты отшатнулась, будто тебе больно. Почему?

– Просто сиськи болели, – пожала плечами Бесс. – Ну прямо очень болели.

Дженна пристально посмотрела на подругу. Милая Бесс, самая классная девчонка в мире. Внезапно пропасть между ними исчезла, схлопнулась, словно последних нескольких недель и не было вовсе.

Дженна раскрыла объятия Бесс, и девочки обнялись.

– Прости, что заставила тебя волноваться, – произнесла Бесс.

– Ничего, я не против. Зато мне есть чем заняться.

Бесс рассмеялась.

– Кстати, мама сказала, если что, можешь спокойно жить у нас. Ну, если вдруг с твоей мамой…

– Понимаю, – отозвалась Дженна. – Спасибо. Надеюсь, не понадобится. А если все-таки… – Она снова обняла Бесс. – Я обожаю тебя, Бесс Ридли.

– А я тебя, Дженна Трипп.

Дженна крепко обнимала лучшую подругу, сама не своя от облегчения. Слава богу, с Бесс все в порядке. Но, закрывая глаза, она по-прежнему видела несчастную Женевьеву Харт, висящую в петле, и ее прекрасные волосы, рассыпавшиеся по грязному полу.

Фредди понимал, что не стоит врываться к маме в комнату и расспрашивать об ужасных вещах, когда она лежит больная, однако в душе все кипело и бурлило. Если сдерживаться, оно по-любому прорвется.

Он принес маме перекусить: залежавшийся банан, тарелку с клюквой и чашку клубничного чая. Шторы в спальне были задернуты, пахло несвежими простынями. Фредди осторожно поставил чашку на тумбочку и протянул маме банан. Та помотала головой и тихо застонала.

– Мне о многом нужно с тобой поговорить, мам, – начал Фредди, присаживаясь на край кровати. Он решил не ходить вокруг да около. Уже почти семь вечера; отец вот-вот вернется.

– Малыш, я сейчас не в состоянии вести важные разговоры.

Фредди приложил ладонь к маминому лбу, потом к своему.

– Температуры вроде нет. Возможно, ты не так уж больна, как тебе кажется.

– Я только что приняла парацетамол, вот температура и упала. Чувствую я себя ужасно, поверь.

– Я не требую от тебя ничего сложного.

Мама снова застонала.

– Ну что еще, чего ты хочешь?

– Первое: есть у меня синдром Аспергера или нет?

– Что?!

– Синдром Аспергера. Сегодня я встретил одного человека с таким синдромом, и этот человек предположил, что у меня он тоже есть. Помнишь, в младшей школе моя учительница, мисс Моррисон, или как ее там, решила, будто со мной что-то не так? Потом вы повели меня в кафе, и папа сказал: не нужно обращать внимания на ярлыки. Типа, я должен сосредоточиться на том, какой я умный, и не слушать, что говорят люди. Тогда он точно упоминал слово «Аспергер». Я погуглил, и все встало на свои места. Наверное, вы с папой не хотели, чтобы на меня вешали ярлык, а я вот думаю, может, это и не помешало бы. Макс из школы считает, что я такой же, как он, но это не так. Он – не особенный. Он – не «аспи». А я, скорее всего, «аспи».

Мама села прямо и пристально посмотрела на Фредди. Туман в ее глазах рассеялся, притворная болезненность тут же исчезла.

– Кто тебе это сказал?

– Одна девушка. Я пригласил ее на завтрашний бал. Надеюсь, она согласится.

– У нее синдром Аспергера?

– Да, – кивнул Фредди. – И она не боится своего диагноза.

Мама вздохнула.

– Ну, для нее, может, это и хорошо. Но для нас с твоим папой…

– Ты тут ни при чем, – прервал ее Фредди. – Это папа сказал, что мне не нужен ярлык, а ты с ним согласилась. Ты вечно во всем с ним соглашаешься.

– Неправда.

– Правда! Посмотри на себя: лежишь в холодной комнате и притворяешься больной, а все из-за того, что произошло на прошлой неделе. Из-за того, что он с тобой сделал.