Семейный стриптиз - Оливия Голдсмит

Маленький лощеный человечек многозначительно вскинул брови.

– Я ведь тебя предупреждал, что у них есть информа­тор. В противном случае копы не получили бы ордера на обыск.

– Но они ни черта не нашли! То есть… – Сделав над собой усилие, Фрэнк понизил голос и, искоса взглянув на Мишель, постарался успокоиться.

– Ясное дело, не нашли, – кивнул Брузман. – Но они не посмели бы арестовать тебя и твою жену, если бы не по­лучили от информатора – или, скорее, свидетеля – доста­точно серьезные улики. Я сказал тебе об этом, когда внес залог.

Что?! Мишель моргнула. Ни адвокат, ни Фрэнк не об­молвились ей об этом ни словом.

– Угу. А еще ты сказал, что нам нужна одна неделя и двадцать пять тысяч, чтобы покончить со всем этим! – прорычал Фрэнк.

– Свидетель? – тоненьким голосом повторила Ми­шель. До сих пор она не поднимала головы, но сейчас ос­мелилась посмотреть на Брузмана. – Свидетель чего?

– Того, в чем его обвиняют, – раздраженно, как сла­боумному ребенку, бросил тот.

– Но… что он может знать, этот свидетель? Что он мог видеть? – Мишель по-прежнему ничего не понимала. – Что это за свидетель?

– Насколько мне известно, обвинительный акт против Фрэнка является закрытым, – сообщил Брузман.

– То есть?

Адвокат не удостоил ее даже взгляда.

– У нас масса дел, Фрэнк. Сейчас неподходящее время для лекций по юриспруденции. Мне шепнули, что газетчи­ки узнают обо всем уже сегодня утром. – Брузман повер­нул голову к Мишель. – Вам лично ничто не угрожает, – сообщил он, как будто ее только и волновало, что собст­венная безопасность. – А значит, вы сможете свидетельст­вовать в пользу Фрэнка. Мы вас подготовим, но позже. В данный момент я всего лишь хотел предупредить о нача­ле процесса. Мы с Фрэнком сами сделаем все необходимое.

Мишель поняла, что после инструкций ее просто-на­просто выставят за дверь. Ну и наглец! Жену жалко, если она у него есть. Да что там жену – собаку его жалко!

– Итак, запоминайте, – вновь раздался голос Брузма­на. – Никаких интервью. Кто бы к вам ни обратился, на все вопросы у вас должен быть один ответ: Фрэнк Руссо ни в чем не виновен, он прекрасный отец, замечательный муж и честный человек. – Адвокат поднялся, взял со стола листок с несколькими печатными строчками и протянул Ми­шель.

За дуру меня принимает. Думает, что без шпаргалки не запомню. Она посмотрела на Фрэнка. Белый, как листок в ее руке, он поспешно отвел взгляд. Проглотив вопросы, которые так и рвались с языка, Мишель задала только один:

– Мне уйти, Фрэнк?

Тот молча кивнул, и Мишель так же молча вышла. Одна в безбрежном, как никогда опасном, океане жизни…

По дороге в банк она думала о детях. Если грянет на­стоящая буря, если пресса и телевидение опять поднимут шумиху, то для детей лучше было бы сменить школу. Но куда их перевести? В одну из ближайших частных школ? И что это даст Дженне? Новенькие всегда в центре внима­ния, а тут еще имя отца гремит на весь округ…

А что будет, если оставить их в этой школе? Нет, совер­шенно невозможно! Ребята едва оправились от прошлого потрясения, еще одно им не вынести. Тогда, может… Школа-пансион? Хороший пансион – вот что наилучший вариант для Дженны. Во-первых, грядущий скандал ее не коснется. Во-вторых… Да мало ли преимуществ! Говорят, в таких школах лучше поставлена спортивная подготовка, а Дженна всерьез увлеклась плаванием. Налечь на другие предметы ей тоже не помешает, тогда и колледж можно выбрать получше. Понятно, что расстаться с дочерью, от­лучить совсем еще ребенка от дома нелегко, но… так будет лучше для Дженны. А Фрэнки? О том, чтобы расстаться с ним, и речи быть не может!

Мишель едва не проскочила въезд на стоянку банка, полностью забитую машинами. Припарковаться пришлось в самом дальнем от служебного входа углу и без зонта бе­жать под внезапно начавшимся ледяным дождем. Ко входу она примчалась совершенно мокрая. Хорошо хоть здоро­ваться ни с кем не пришлось – коллеги все как один зани­мались клиентами.

Опасения Джады оказались излишними: отсутствие Мишель, похоже, прошло незамеченным. Она просмотрела на дисплее номера звонивших и заполненное без нее клиентом заявление о ссуде, когда перед ее столом возник рыжеловолосый бородатый субъект в непромокаемой куртке.

– Чем могу помочь? – спросила Мишель.

– Я хотел бы получить ссуду.

– Отлично. Вы попали по адресу. Ссуду желаете полу­чить под залог недвижимости или под личный капитал?

– Э-э-э… я и сам не знаю. Может, вы мне объясните разницу?

Он занял место для посетителей и одарил Мишель лю­безной улыбкой. Чересчур любезной, на ее взгляд. Флир­тует, что ли? Вряд ли тебе так повезет, дорогая, в этот худший из дней.

Мишель тоже изобразила любезную улыбку, которая тут же сменилась извиняющейся – зазвонил ее телефон. Джада была в десятке шагов от Мишель, но ее голос в труб­ке казался глухим, далеким и безжизненным.

– Мишель, вы опять во всех газетах! – без предисло­вий сообщила она.

Сердце Мишель екнуло, кровь застучала в висках. Таб­летки. Срочно нужно проглотить таблетки, которые недав­но прописал доктор. Успокоительное ей было необходимо как никогда, но не доставать же лекарство на виду у клиен­та, чей взгляд становился все пристальнее.

– Фрэнку выдвинуто обвинение. Ты знала? Из охраны передали, что телевизионщики уже заявились.

– К-куда заявились?

– Сюда! Фургон на стоянке. Думаю, следом подкатят еще.

– Не может быть! – выдохнула Мишель. Взгляд на­стырного клиента буквально прожигал ее насквозь.

– Сюда они не пролезут, на этот счет не переживай, но к машине тебе незамеченной не пройти – налетят, как коршуны. Ты где припарковалась? За банком?

– Нет. Места не было.

– Можешь взять мою машину, а я вернусь на твоей, – предложила Джада.

– То есть?.. Уехать прямо сейчас?

– Чем раньше, тем лучше. Может, успеешь добраться домой.

– У дома меня, наверное, уже ждут. Все равно обще­ния с ними не избежать. Не сегодня, так завтра…

– Да, но завтра может разразиться какой-нибудь дру­гой скандал, и о тебе забудут. О черт. Маркус идет! Навер­ное, уже знает о репортерах. Плохо дело. – Джада бросила трубку.

Мишель выдержала паузу секунд в десять, после чего мило попрощалась с гудками в трубке и снова повернулась к клиенту.

– На чем мы остановились?

– Меня зовут Говард Миндел. А вы – Мишель Руссо? Поскольку табличка с ее именем красовалась под самым его носом, догадливости мистера Миндела Мишель не удивилась.

– Верно. – Она кивнула с улыбкой.

– Очень приятно. – Рыжий приподнялся со стула.

– Взаимно. – Мишель пожала протянутую руку. – Итак, о какой сумме идет речь?