Порочная страсть - Колин Маккалоу

– Люс не в постели. Его нет в бараке.

– Что ж, придется поискать его для вас, сестренка, – заявил Нил и с третьей попытки встал с кровати. – Я скоро вернусь, Бен. Мне нужно найти Люса: сестра хочет его видеть. Я видеть не хочу, а она хочет. Убей бог, не пойму почему. Но, похоже, сперва мне нужно выйти, а то вырвет.

– Если это произойдет здесь, я ткну вас носом прямо в лужу рвоты! – свирепо пригрозила сестра. – Оставайтесь на месте! В вашем состоянии вы и сами заблудитесь! Ох, так бы всех вас поубивала!

Несколько глубоких вздохов позволили Онор взять себя в руки, взгляд смягчился, и уже спокойнее она сказала:

– А теперь будьте славными мальчиками и приберитесь здесь, чтобы не осталось следов попойки, хорошо? Господи, уже второй час ночи!

Тщательный осмотр веранды ничего не дал: ни Люса, ни Майкла там не оказалось, – и сестра Лангтри решительно зашагала к бане, прямая, как солдат на плацу, подбородок вздернут, плечи расправлены. Злость еще кипела в ней. Да что они вытворяют, какой бес в них вселился? И ведь сейчас даже не полнолуние! Хорошо еще, что барак «Икс» стоит на отшибе, в стороне от остальных обитаемых построек. Она так рассвирепела, что ничего перед собой не видела, и налетела с разбегу на веревку для белья, которую натянули мужчины, чтобы сушить выстиранную одежду. Пришлось выпутываться из бесчисленных полотенец, рубашек, брюк и шортов. Черт бы их всех подрал! Вне себя от бешенства, сестра Лангтри даже не заметила, насколько комично выглядела, просто поправила веревку и пошла дальше.

Впереди уже виднелось приземистое строение бани. Деревянная дверь вела в просторное помещение, похожее на сарай, к боковой стене которого крепились души, а напротив, по другую сторону от входа, – умывальники. В дальнем конце у задней стены стояло несколько чанов для стирки. Ни душевых кабинок, ни перегородок – так что спрятаться здесь было негде. Пол шел слегка под уклон, но со стороны душей всегда оставался мокрым: вода стекала в слив посередине.

По ночам тусклая лампочка на потолке горела постоянно, но теперь с наступлением темноты в баню редко кто заходил: мужчины из барака «Икс» брились и принимали душ по утрам, а под отхожее место отвели другую, куда менее солидную постройку.

После густой черноты безлунной ночи баня показалась сестре залитой светом, словно театральная сцена, открытая глазам публики. Кран забыли закрутить, из душа еще сочились слабые струйки воды, а в дальнем углу застыл голый мокрый Майкл и неподвижно, точно завороженный, смотрел на Люса, который стоял футах в пяти от него, обнаженный, со вздыбленным фаллосом и гаденькой улыбочкой на лице.

Ни тот ни другой не заметили сестру Лангтри в дверях. У нее возникло мучительное ощущение дежавю, словно перед ней разыгрывалась какая-то безумная пародия на сцену в подсобке. На мгновение она оцепенела, но внезапно поняла, что с этим ей не справиться в одиночку, знания и опыт не подскажут ей, как быть. Она повернулась и бросилась к бараку так быстро, как никогда еще в жизни не бегала. Сестра Лангтри взлетела по ступенькам, ворвалась в дверь возле кровати Майкла и устремилась в другой конец палаты.

Вбежав в комнатушку Нила, она застала их с Бенедиктом в тех же позах. Неужели прошло так мало времени? Нет, кое-что все же изменилось. Исчезли обе бутылки и стаканы. Чтоб им провалиться, неужели допили? Тогда они лыка не вяжут.

– В баню! – задыхаясь, с трудом выдавила Онор. – Скорее!

Похоже, Нил немного протрезвел: во всяком случае, он смог подняться на ноги и, вопреки ее ожиданиям, не упасть. Бенедикт тоже выглядел неплохо. Сестра, поторапливая, погнала их перед собой, как овец, к двери барака, затем по лестнице вниз и вдоль дорожки к бане. Нил наткнулся на бельевую веревку и упал, но сестра Лангтри не стала его ждать, а схватила незадачливого Бенедикта за локоть и потащила вперед.

Сцена в бане изменилась. Мужчины, приняв боевую стойку, словно борцы на ринге, ходили по кругу, но Люс продолжал смеяться и отпускать мерзкие замечания.

– Давай, герой-любовник! Ты же этого хочешь, признай. Что с тобой? Боишься? Неужели испугался? Да брось! Нечего корчить из себя недотрогу, я все про тебя знаю!

Застывшее лицо Майкла казалось отчужденным, почти равнодушным, но за этой неподвижной маской полыхала, ширилась, словно чудовищный пожар, какая-то дикая, сокрушающая сила, хотя Люс, похоже, этого не замечал. Пока из уст Даггета лился поток грязи, на его лице ничего не отражалось. Погруженный глубоко в себя, раздираемый демонами, он будто не видел Люса.

– Прекратите! – резко выкрикнул подоспевший Нил.

Оба тотчас остановились. Люс круто обернулся и увидел три фигуры в дверях, а Майкл на мгновение застыл в воинственной позе, готовый дать отпор, потом вдруг пошатнулся и привалился спиной к стене, хватая ртом воздух. В груди его хрипело, как в кузнечных мехах, его начало трясти так, что стал слышен стук зубов, а мышцы живота свело судорогой.

Сестра Лангтри обошла Люса, и только сейчас Майкл ее заметил. По лицу его градом катился пот, открытый рот мучительно кривился – каждый вздох давался с болью. То, что сестра здесь, рядом, не сразу дошло до его сознания: потребовалось усилие, чтобы это осмыслить, – и поначалу Майкл посмотрел на нее с отчаянной мольбой, потом взгляд его медленно погас, в глазах застыли тоска и безнадежность. Он безучастно отвернулся и сомкнул веки, словно для него ничто больше не имело значения. Тело его обмякло, но не упало: стена позади послужила опорой. Что-то неведомое стремительно уходило, вытекало из него, будто воздух из надувного шарика: казалось, он весь съеживается, сжимается. Сестра Лангтри отвернулась и обратилась к Нилу:

– Мы все сейчас не в том состоянии, чтобы обсуждать случившееся.

Потом она посмотрела на Люса, и лицо ее исказила гримаса презрительного отвращения:

– Сержант Даггет, с вами мы поговорим утром. Потрудитесь немедленно вернуться в отделение и не покидать его ни при каких обстоятельствах.

Люс, не испытывая ни малейшего раскаяния, равнодушно пожал голыми плечами, наклонился, подобрал разбросанную возле двери одежду и торжествующе, с наглой ухмылкой победителя и гордо поднятой головой вышел, всем своим видом давая понять, что утром постарается серьезно усложнить сестре жизнь.

– Капитан Паркинсон, – продолжила Онор, – поручаю вас наблюдение за сержантом Даггетом: проследите, чтобы вел себя подобающе. Я рассчитываю, что утром, когда приду на дежурство, увижу повсюду идеальный порядок, и да поможет Бог тем, кто будет страдать похмельем. Я очень, очень сердита! Я полагалась на вас, а вы обманули мое доверие. Сержант Уилсон переночует сегодня в другом бараке и не вернется в отделение «Икс», пока я не побеседую с сержантом Даггетом. Все понятно? Справитесь?

Последнюю фразу Онор произнесла уже мягче, выражение ее лица потеплело, и Нил заметил:

– Я не так уж пьян, как вы, похоже, думаете. Вы здесь главная, а наше дело исполнять приказы. Все будет в точности так, как вы хотите.