Соратники или наемники? Как построить процветающий бизнес на человеческих отношениях - Дэниел Любецки

Отец говорил: «В то время это был очень важный урок для меня. Я запомнил, что даже такое чудовище, как наш консьерж, способно почувствовать, что кто-то был добр к нему, и может отплатить добром в ответ, чтобы не быть в долгу».

Потом консьерж велел семье моего дедушки уходить из квартиры, пока он не передумал.

Как бы ни была ужасна эта история, мой отец (а также я) пришел к выводу, что чуткое отношение моего дедушки к другим людям спасло его семью.

Затем вся семья отправилась в гетто, где в ужасных и унизительных условиях жили оставшиеся евреи Каунаса, где-то 40 тыс. человек. Тех, кто выжил там, отправили в близлежащий концентрационный лагерь, в котором производили топливо для немецких танков. В этом лагере оказались мой отец и вся его семья.

В 1944 г., незадолго до того, как нацисты были изгнаны из Литвы, они погрузили многих заключенных, в том числе и нашу семью, в вагоны для перевозки скота и повезли их в Германию, где их ожидали еще более ужасные лагеря. В какой-то момент переполненный вагон вдруг остановился, и нацисты забрали всех женщин, в том числе и мою бабушку. Она даже не успела попрощаться со своим мужем и сыновьями.

Мой отец, его брат и мой дедушка последовали далее, в концентрационный лагерь Дахау, в котором голодающие заключенные в рабских условиях должны были строить для немцев подземный аэропорт, неуязвимый для вражеских бомб. Несмотря на всю боль и муку, всем троим удалось остаться вместе, и мой отец выжил благодаря усилиям дедушки. Однажды дедушка путем обмена смог получить пару ботинок, без которых, как рассказывал папа, он чувствовал, что умрет. Однажды он чуть не упал в обморок под весом бочки с горючими химикатами, которую он должен был нести. Мой дедушка успел вовремя прийти ему на помощь и подхватил бочку.

Когда я посмотрел фильм «Жизнь прекрасна», который показался мне странным из-за моментов радости и веселья, которые испытывали герои фильма, несмотря на все ужасы холокоста, то позвонил отцу и спросил его: «Я никогда не думал об этом, но возможно ли было смеяться или шутить среди таких мучений?»

«Это было очень важно, – сказал мой отец. – Именно потому, что было очень тяжело, чувство юмора твоего дедушки позволило мне и многим другим остаться в живых». Папа рассказал, что дедушка шутил с заключенными, чтобы они не до конца падали духом. Он даже пытался разбудить человечность в немецких охранниках, рассказывая им анекдоты и забавные истории.

Однако даже в совершенно ужасных условиях самое лучшее, что есть в человеке, всегда находит способ проявить себя. Мой отец никогда не забывал немецкого солдата, который, рискуя своей жизнью, бросил к ногам моего отца гнилую картофелину, давшую ему силы продолжать работать. И хотя солдат мог навлечь на себя неприятности, помогая заключенному, он рискнул своей безопасностью ради моего отца. Он всегда говорил, что эта картошка – этот короткий момент проявления доброты – позволила ему выжить.

Незадолго до конца войны, в 1945 г., нацисты вывели заключенных того отделения, в котором был мой отец, из концентрационного лагеря в близлежащие горы. Было очень холодно, у них не было ни еды, ни одежды, кроме того, все заключенные были в очень плохом состоянии. Когда они стали спускаться по крутому ущелью, их настигла снежная буря, и папа, его брат и мой дедушка прижались друг к другу, чтобы хоть как-то спастись от метели. Когда она закончилась, заключенные увидели, что нацистские охранники ушли. Впервые за много лет они были свободны. Группа вернулась из гор в деревню, чтобы найти еду.

Внезапно они увидели приближающиеся танки. Испугавшись, что это могут быть нацисты, они с облегчением узнали, что это американцы, которые освободили их. Я всегда с благодарностью думаю об американских солдатах, потому что, если бы не они, меня бы здесь не было.

После того как война закончилась, мой дядя, которому к тому времени было уже 18 лет, присоединился к вооруженным силам США в Берлине в качестве переводчика и участвовал в запуске программы воссоединения выживших заключенных, которые теперь пытались отыскать членов своих семей. Он смог выяснить, что моя бабушка тоже выжила.

Она вернулась в Литву после освобождения из концентрационного лагеря, чтобы найти семью, не зная, что ее родные были в то время в Германии. Ей не удалось пересечь границу между советской и американской зонами контроля, потому что пограничники обнаружили, что двоюродный брат, с которым она путешествовала, спрятал деньги в одежде. Пробыв год в тюрьме, она стала вновь пытаться добиться выезда из страны, но уже после того, как строгие законы Советского Союза вновь начали действовать. Оказавшись в ловушке, она зарабатывала себе на жизнь, работая учителем игры на фортепиано, и не оставляла попыток покинуть СССР. В 1955 г. ей все-таки удалось получить визу, чтобы улететь из Литвы в Мексику и наконец воссоединиться со своим мужем и сыновьями после почти 12 лет разлуки.

После того как союзники обнаружили их в Дахау, мой отец и дедушка были отправлены в немецкий санаторий Санкт-Оттилиен, который контролировали теперь союзники. Они провели там год, постепенно восстанавливая свое здоровье. Однажды один из пациентов начал вдруг угрожать моему дедушке, тогда папа схватил нож и начал кричать на ошалевшего мужчину, чтобы он убирался вон. Но дед сказал отцу: «Роман, ты не можешь позволить другим людям превратить тебя в животное. Ты должен оставаться человеком и не опускаться до их уровня». Похожую мысль высказал великий Гиллель: «Оставайся человеком там, где не осталось людей». Эта цитата украшает стену моего кабинета на работе.

После недолгого пребывания во Франции, где они ожидали визы, папа и дедушка отправились в Мексику, куда еще до войны эмигрировали двое его дядей и тетя. Вскоре мой дядя Ларри также приехал к ним. Отцу было 16, а он говорил на немецком, идише, русском и на некоторых других славянских языках. По фильмам и книгам он самостоятельно выучил испанский и английский. Он занимался самообразованием, покупая подержанные энциклопедии и прочитывая их от корки до корки. Окончив всего три класса – после того как немцы захватили Литву, он больше никогда не ходил в школу – он был одним из самых эрудированных людей, которых я встречал в своей жизни. К концу жизни он говорил на девяти языках.

В Мексике у моей семьи было мало денег, и отец начал работать сразу по несколько смен на фабриках. Он чувствовал себя таким счастливым, что ему удалось выжить, что он всегда старался помочь другим. Он всегда давал милостыню слепому мужчине на улице. А потом однажды увидел, как этот слепой сел в модную машину и уехал. Когда отец рассказал мне эту историю, я спросил его, расстроился ли он, узнав, что стал жертвой мошенника. Он ответил: «Лучше я ошибусь и дам тому, кто не нуждается, чем не протяну руку тому, кто может нуждаться».

У моего отца была редчайшая способность вспоминать ужаснейшую главу своей жизни и не становиться при этом озлобленным. Он жил полной жизнью, был оптимистом и позитивным человеком, но часто говорил о том тяжелом времени, когда был холокост, чтобы мы никогда не допустили повторения подобной трагедии, которая могла бы вновь омрачить существование человечества.