Прах (сборник) - Михаил Киоса

Ее пронзило острейшей болью, как если бы в каждую фалангу каждого пальца левой руки безжалостно вонзили десяток тонких стальных игл. Сначала Ирэн даже не осознала случившегося. Но уже через миг дернулась всем телом и в полный голос закричала от ужаса и пронизывающего липкого жара.

Сумка слетела с правого запястья, упав под ноги. Телефон-предатель выскользнул из потной хватки, грациозно кувыркнулся над головами и рыбкой нырнул на бетон, где с хлопком раскололся на сотни пластиковых осколков.

Едва перехватив воздуха распахнутым ртом, Ирэн завопила вновь. От боли, от страха, от неожиданности и такого подлого поворота событий.

Правый из пареньков, еще секунду назад самоуверенно-разболтанный, подскочил и тоже вскрикнул. Возглас получился тонким, надломившимся в самом пике, совершенно не вяжущимся с образом романтика с большой дороги.

– Ты чо, шкура, ****утая во весь рост?! – испуганно рявкнул он и отшатнулся от банкомата.

Но Гумилева не услышала. На какое-то время она вообще перестала воспринимать действительность, а все ее мироздание сконцентрировалось в левой кисти, намертво зажатой в оконце банкомата. Экран с дурацкими надписями рябил, будто старый кинескопный телевизор.

Заскулив и выматерившись так, что в другой ситуации пацанчики бы уважительно покивали, Ирэн попробовала потянуть руку. Но лишь всхлипнула и еще сильнее прикусила губу – пальцы застряли, словно их пристрочили промышленной швейной машиной.

– Какого ваще **я?! – снова выпалил все тот же парень, перепуганный криком.

Тот самый, что утверждал, что они вовсе не быдло и обязаны пропустить даму. Теперь он был снежно-бледен, а кадык его метался вверх-вниз, будто нацелился выскочить через рот. Слова сникший удалец выплевывал так, будто начинал захлебываться на глубине:

– В ****у такой цирк! Я сваливаю… да… ну… нах…

И вдруг, не дожидаясь одобрения напарника, сиганул к траволатору. Выругался, едва не запнувшись на сходе, и припустил по замершей черной ленте, уже через пару секунд скрывшись из виду.

Ирэн окатило новой волной боли. И страха.

Она вцепилась правой рукой в левое запястье и попробовала осторожно покачать. Тут же взвыв и оставив капкан в покое. В мозгу ее взрывались звезды, и она далеко не сразу осознала, что третий участник происшествия только что сбежал из подвала. Его дружок, по-рыбьи хлопая губами, медленно отступал к подъемнику, при этом не сводя обалделого взгляда с зажатой девичьей руки.

– Ты чего ваще? – глуповато спросил он.

– Помогите… – жалобно простонала Иришка и набралась утекающих сил, чтобы не упасть на колени – так руку выворачивало еще сильнее, отчего по костям до самого плеча прошибали мощные разряды. – Меня зажало… механизмом… ох, как больно…

Оставшийся в одиночестве парень шумно сглотнул слюну. Его стеклянистый взгляд метнулся к упавшей сумке, к застрявшей руке, успел даже скользнуть по юбке и колготкам, открывшимся под распахнутым пальто. Губы приоткрылись, слиплись.

Если бы у Иры Вяхиревой была лишняя минутка проанализировать ситуацию, она бы окончательно убедилась в том, что двое скользких типчиков спустились на минус второй этаж, чтобы ее ограбить. Никак не ожидая того, что произойдет следом…

– Я на помощь кликну… – неуверенно пробормотал парнишка. И только теперь стало заметно, что он намного, лет на десять, моложе самой Иришки и только пытался казаться матерым. – Охрану там или еще кого…

– Нет! – выпалила Вяхирева, отчего-то испугавшись разлетевшегося эха.

Парень стоял за ее левым плечом и заставлял болезненно изгибаться, чтобы не упустить взгляда. Всхлипнув, девушка даже попробовала замахать свободной рукой.

– Нет, пожалуйста! – повторила она. – Не уходи… глянь, что можно сделать. Умоляю…

Левая кисть горела, словно погруженная в раскаленные угли; купюры, зажатые в пальцах, уже не ощущались. Более того, между пальцами копилось что-то текуче-влажное и теплое, и было даже страшно подумать, чем сейчас пропитывается денежная пачка. Отголоском сознания поднималась злость за расколоченный смартфон. Неожиданно остро захотелось пить.

– Я Ира. А тебя как зовут? – с машинальной лаской, будто знакомилась с отсталым ребенком, спросила Гумилева.

– Ну, Паха, – пробурчал парнишка и дернулся, как если бы выдал что-то непотребное.

Еще пару секунд он молча наблюдал. Изучал и взвешивал, подсчитывая риски на примитивном, но весьма эффективном процессоре, что стоит в головах всех бродячих псов. Наконец пожевал растрескавшиеся губы и нерешительно приблизился. Присел, заглянул в щель для выдачи купюр.

– Темно тут… не видно ни хера… – пробормотал Паха. Осторожно, двумя пальцами, будто брезговал или не хотел оставлять отпечатков, он приподнял и сдвинул манжету пальто. – Но у вас кровь, это точно.

Ира едва сдержалась, чтобы не похвалить его за феноменальную наблюдательность. Вместо этого судорожно вздохнула и с горькой иронией задумалась, как быстро с таких, как этот жалкий грабитель, слетает спесь и они переходят на «вы». Невысока цена у дипломов Exquisite vulgar etiquette college[2]…

– Телефоном… телефоном посвети, пожалуйста, – стараясь не сорваться на приказной тон, предложила Иришка и поморщилась от неугасимого жжения в пальцах.

Парень ответил на автомате, слишком уж увлеченный изучением окровавленной руки. И потому получилось настолько естественно, что Вяхирева даже не удивилась.

– Нету мобилы. Не берем мы с Гарычем мобилы на выход… – Тут он вздрогнул, спохватился и неловко добавил: – На пробежку когда выходим вечером, не берем телефоны, да… Простите.

Ирина всхлипнула, надеясь, что ее нервный смех сойдет за приступ боли. Значит, все-таки шакалы-грабители! Неумелые, жалкие, но настоящие грабители, один из которых сбежал. Но второй-то остался. А она теперь – прикованная, угодившая в железные зубья банкомата – совершенно беспомощна.

Вот неплохая кожаная сумка, в которой немного денег и серебряная цепочка. Вот серьги, которые можно сорвать и, если понадобится, пролить еще немного крови. Вон из-под раскрытого клапана выглядывает портмоне с банковскими карточками, в углу каждой из которых предусмотрительно выцарапан пин-код…

Паха поднялся на ноги и зачем-то отряхнул обвислые штанины спортивных штанов. Еще раз осмотрел пленницу банковской машины, пустой холл, бросил небрежный взгляд на камеру в углу. Не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять – сейчас он думает о том же, о чем и сама Ира. О беспомощности и шансах.

Девушка вздохнула, пытаясь оценить настроение уголовника. Умолять его помочь и ничего ей не делать? Или заорать дикой кошкой, спугнув и второго горе-разбойника? Способен ли щенок пойти дальше и встать на путь насилия, или в нем еще теплится человеческое? Вяхирева медленно выпустила воздух из легких и уже была готова выбрать решение, но ей не позволили.