Филин с железным крылом - Лариса Петровичева

Потом Антия увидела, как прямо перед ними разлился серебряный свет, – и рухнула в него следом за Верном.

Потом она летела через слои молочного тумана, голова была пустой и свободной, и боль в груди с каждой минутой становилась все тише. Кто-то стирал и страх, и надежды, и горе – Антия падала сквозь туман и знала, что возвращается домой.

Когда она поняла, что уже не падает, а идет, рев за ее спиной и хор умирающих смолкли. Мир погрузился в густую тишину, и их шаги казались кощунством – никто никогда не шел этой дорогой, никто никогда не поднимался к пятну света над камнями.

– Мы пришли? – спросила Антия. Остановившись, она принялась тереть глаза, словно пыталась счистить с себя память об Ашх-Анорне. – Мы вернулись?

– Вернулись, – откликнулся Верн таким странным голосом, будто пытался сдержать слезы. – Мы в Таллерии.

Он стоял чуть поодаль, гладя по щеке юную девушку с длинными белыми волосами – они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Осборн держался в стороне, словно боялся спугнуть что-то очень хрупкое и важное.

– Это Микелла, – произнес Верн. – Как я и говорил… заклятие спало в другом мире.

Микелла улыбнулась и, посмотрев на Антию и Осборна, сказала:

– Спасибо вам! – Голос был сиплым, и, откашлявшись, Микелла пожаловалась: – Кажется, я разучилась говорить.

– Научишься, – с улыбкой ответила Антия. – Пойдем?

Все в ней сейчас кричало и пело, все рвалось вперед, к выходу, к Белым воротам – Антия знала, что дядя Бриннен ждет ее там. Возможно, стража уже услышала их голоса. Кажется, Верн тоже подумал об ожидающих их воинах, потому что нахмурился и сообщил:

– Я поставлю дополнительную защиту. Вдруг они начнут стрелять?

Вскоре Антия почувствовала легкое дуновение ветра, которое принесло тонкий запах ландыша. Верн довольно кивнул и сказал ей:

– Тебе лучше идти впереди. Это ведь ты избранная дева, а не мы.

Она согласилась и уверенно зашагала по тонкой тропе, петлявшей среди каменных глыб. Кто и когда проложил ее? Может, проползали те горожорцы, о которых рассказывал Осборн? Антия поднималась все выше и вспоминала Ашх-Анорн: пустошь с оправами разбитых диких зеркал, башни Древов, гарвелина и бегемотов, холмеца, который пел свои песни бок о бок с сородичами. Чем дольше она шла, тем сильнее казалось, что все это было во сне: и тень Кракена на горизонте, и двуглавая птица, и добрый коряжник.

Она возвращалась домой. Нить, которая соединяла ее с Ардионом, разорвалась.

Вскоре пятно света обрело форму – Антия увидела стройные очертания белых ворот и услышала негромкие голоса стражи. Она обернулась: Верн, Осборн и Микелла остановились, глядя на нее с теплом и любовью.

– Иди, – негромко сказал Верн. – Пора домой, Антия.

Дальше она двигалась почти бегом: тропка стала дорогой, вымощенной неровными каменными плитами. Вот и выход. Вот и двое стражников: сидят, вытянув ноги, на скамье, положив рядом церемониальные пики, разговаривают.

– Говорю тебе, мерещится, – услышала Антия. – В горах такое бывает. Кто-нибудь, прости Небо, присядет под кусток, так его аж на другой стороне слышно.

– Ну вот не знаю, – хмурился второй. – Мне кажется, что это были шаги.

Антия вышла из тьмы в полосу света, что падала снаружи, и стражник поперхнулся словами. Оба уставились на нее, разинув рты. Кажется, она слышала, как стучат их сердца и бегают мысли.

– Ах ты ж… – пробормотал первый стражник: поднялся, схватил пику, направил на Антию. – Ты кто?

– Я Антия Корр вин Фалан, избранная дева Таллерии, – произнесла она и сама удивилась тому, насколько гордо прозвучали эти слова. – Я спустилась к Великому Киту из пирамиды Ауйле и вернулась из Белых ворот.

Стражник выронил пику. Оба мужчины рухнули на колени так быстро, словно их ударили по ногам.

– Святая! – прошептал один из стражников. – Дева, которую благословило Небо!

– Встаньте, – приказала Антия, чувствуя, что с каждой минутой становится все больше похожа на мать. – Я вернулась от Великого Кита и хочу забрать корону моего отца.

Она вышла из Белых ворот, и стражники двигались за ней почетным караулом. Солнце мягко плыло к закату – чуть в стороне Антия увидела молитвенную плиту, украшенную цветами: под ней сидели нищие в разноцветном тряпье, и какие-то женщины в белых накидках паломниц ставили длинные красные свечи возле плиты и негромко молились. Дорога убегала к крошечному поселку: отсюда Антия видела россыпь домишек под черепичными крышами и тонкий шпиль храма.

Таллерия. Это была Таллерия, и ее принцесса наконец-то вернулась домой.

– Антия! – услышала она. Дядя Бриннен, который сидел рядом с плитой, поднялся и бросился к ней – и вот тогда броня спокойного достоинства треснула, и Антия обняла его и разрыдалась так, как плакала только в детстве, когда они жили в трущобах на окраине и каждую ночь ей снились кошмары.

Она мельком подумала, что среди паломниц и нищих наверняка есть люди короля Эвиона и сейчас они начнут пальбу. Это ведь не стражники, чьи церемониальные пики никому не принесут вреда: те, кого сюда мог отправить Эвион, вооружены по последнему слову техники. Но ничего не случилось: видимо, владыка был твердо уверен в том, что от Великого Кита не возвращаются, и радовался, что окончательно избавился от проблемы.

Что ж, его ждет сюрприз.

– Антия, маленькая моя, – Старый инвалид тоже плакал, гладя ее по голове. – Девочка моя, вернулась…

Паломницы и нищие опустились на колени и уткнулись лбами в землю. Стражники застыли, словно каменные изваяния, и ветер трепал кисточки на их пиках.

Обернувшись в сторону Белых ворот, Антия увидела, как из них выскользнули едва различимые серые тени: Верн уводил сестру и голема.

– Ну новый дом мне сразу выделили. Недалеко от набережной, с садиком, со слугами. Пенсия теперь как у министра. Записали на замену протезов, но я сразу же уехал из столицы к Белым воротам. Так что пока на старых ногах попрыгаю, – и дядя Бриннен рассмеялся и похлопал себя по правому протезу.

Весть о том, что Антия вернулась из подземелья, разлетелась по всей Таллерии за несколько часов. Когда она, дядя Бриннен и паломники спустились в поселок, то местный телеграфный аппарат уже дымился, передавая информацию в прессу. Дядя Бриннен подготовился, усадив на телеграфе своих приятелей с военных времен: теперь, когда все газеты Таллерии получили шокирующую новость о возвращении избранной девы, правду уже нельзя было скрыть.

Антии казалось, что она слышит шелест газет, выползающих из станков. Вот мальчишки в полосатых курточках бегут по улицам городов, продавая желтые листки: Антия Корр вернулась от Великого Кита, Антия Корр хочет получить корону своего отца. Владыка Эвион в ярости – он меряет шагами тронный зал и понимает, что проиграл.