Четвертый коготь дракона - Александр Руж

– Нет, конечно, – усмехнулся старец. – Вы же видите: все современное. Лабораторию устроил я. Своими руками. Я, знаете ли, по образованию химик и врач. Учился в университете в Павии, где моим преподавателем был сам Алессандро Вольта. Он пытался объединить физику, химию и физиологию. Я пошел по его стопам, но оказался менее талантливым.

– Так для чего же вам эта лаборатория?

– Я провожу в ней свои опыты. Мне никто не мешает – для ученого это наивысшее благо. Вот сейчас мы с вами разговариваем, а там, наверху, ходят русские солдаты. Но нас никто не сможет услышать.

Анита сделала вывод, что про коридорчик с отдушиной старик не знает. И не надо ему знать.

Спросила еще:

– Что вас связывает с Михаем?

– Откуда вам известно, что меня с ним что-то связывает? – сощурился старик. – А, коридор для подслушивания!

Знает! Почему же тогда сидел тут и так беспечно откровенничал?

– В молодости я был так же проницателен, как вы, но с возрастом мозговая активность снижается… В наших семейных преданиях про этот коридор – ни слова, а сам я не догадался. Узнал всего три дня назад.

– Откуда?

– Вы очень любознательны, сударыня, – снова усмехнулся старик, и на этот раз улыбка получилась недоброй, образ душки-лесовика начал расплываться. – Забрались без спроса в мою святая святых, собирались ее обыскать… ведь собирались, да?

– Собиралась, – не стала отрицать Анита.

– Вы не найдете ничего, что представляло бы для вас интерес. Так… кое-какое оборудование и реактивы, которые я не успел вывезти. Они могли бы иметь ценность для ученого, но не для очаровательной дамы, которая едва ли имеет представление о естественных основах.

Анита решила оставить собеседника в этом приятном заблуждении.

– Я искала здесь нечто конкретное.

– Что именно?

– Возбудитель холеры.

– О! – восхитился старик. – Madame владеет специфической терминологией!

– В разумных пределах, – съехидничала Анита.

– Тогда, быть может, вам ведомо, что современная наука думает об этой болезни? Мои коллеги-медики в большинстве своем склоняются к мнению, будто заражение холерой происходит через воздушные миазмы. Это ересь, за которую надобно сжигать на костре! – Лик старика сделался жестким. – Обучаясь в Италии, я познакомился с гениальным ученым – Филиппо Пачини. У него скверный характер, это мешает ему ладить с окружающими, поэтому его выдающиеся открытия мало кому известны. Но мне удалось найти с ним общий язык. Так вот, Пачини доказал, что истинными возбудителями холеры являются бактерии определенного вида. Он обнаружил их и зарисовал. Его посчитали сумасшедшим, и только я придал его открытию должное значение. – Старик обвел рукою пространство вокруг себя. – Здесь, в этом подземелье, мне удалось выделить холерный вибрион из кишечных тканей человека, умершего от этой болезни. Я смог размножить бактерии в питательной среде и получить раствор, способный погубить все человечество.

– Звучит самонадеянно, – заметила Анита, хотя и понимала: этот Люцифер в человеческом обличье не шутит.

– Моя самонадеянность подкреплена практическими результатами. Я уничтожил больше ваших солдат, чем вся венгерская армия. Скольких человек потерял Паскевич из-за холеры? Уже больше десяти тысяч? Да-да, я все знаю! Что по сравнению с этим жалкие несколько сотен, что погибли на полях сражений! И моя война будет продолжаться, пока на территории республики не останется ни одного интервента! Ни одного!

«Да он безумен! – подумала Анита. – Как у многих одаренных людей, его талант сопряжен с душевным недугом. Он наделал уже немало бед и натворит еще больше, если его не остановить…»

– Я не спрашиваю, кому вы служите, – сказала она, тщательно взвешивая каждое слово. – Это и так очевидно. Но вы не пробовали для достижения ваших целей применить более гуманные методы?

– Гуманные? – Он запрокинул голову, и его борода затряслась в неудержимом хохоте. – О каком гуманизме вы толкуете, когда идет война? У меня была дочь, ее убили весной прошлого года, во время восстания в Пеште. Вместе с ней погибли и другие… Это сделали подручные австрийского императора. Тогда мы решили: кровь за кровь…

– Мы?

– Группа патриотов. Такие, как я, как Михай… Мы – не горлопаны, как Кошут, мы – люди дела. Когда судьба республики оказалась под угрозой, мы начали действовать.

– Решили убить мальчишку-императора?

– Нет. Это предлагали идиоты. Мальчишка нас устраивал, надо было только найти способ заставить его нам подчиниться. Зная о его любвеобильности, мы хотели подослать к нему девушку, которая сумела бы влюбить его в себя, а потом вертеть им, как веревочным паяцем. Нашли кандидатку, ее звали Марта, она подходила по всем статьям… Но она оказалась двойным агентом – была внедрена в наши ряды австрийской разведкой. Да, там тоже сидят не пустоголовые!

– И где она теперь? – спросила Анита.

– Умерла, – отрезал старик. – Первоначальный план был сорван, мы спешно разрабатывали другой… И тут появились сведения, что у императора уже есть любовница – некая Жозефина. Михай предложил похитить ее…

– Об этом я слышала. Более того, оказалась в гуще событий…

Старик обнажил желтые зубы.

– Жаль, что Михай вас так и не повесил! А настоящую Жозефину кто-то увел у нас из-под носа…

«Джеймс! Джеймс! Пенсильванский ловкач!»

– После этого вы и решили пустить в ход ваших бактерий-убийц?

– Как видите, все прочие возможности были исчерпаны. А русская армия к тому времени уже вторглась в пределы республики. Если бы не моя холера, с революцией было бы кончено еще месяц назад…

– С ней и так будет кончено. На что вы надеетесь?

– Все на них же – на моих микроскопических помощников. Дайте им время, и они сделают то, что не сумели сделать Гёргей и Бем…

Анита сорвалась с места. Хватит разглагольствовать с маньяком!

– Где вы прячете ваше холерное зелье? Здесь? Здесь? – Она тыкала пальцем в различные емкости, расставленные по всей лаборатории.

– В сундучке под столом, – любезно подсказал старик. – Но не трудитесь – там уже ничего нет. Все запасы переданы по назначению.

– Кому? Красному?

Старец не ответил, лишь приложил палец к губам: тс-с!

– Я сообщу о вас русскому командованию… майору Капнистову… Вам не уйти!

Упоминание о майоре почему-то развеселило аксакала.

– Вы уже ничего никому не сообщите, madame, – промурлыкал он, вновь становясь добродушным лешим. – Лаборатория закрывается навсегда. Вместе с вами.

Вслед за тем он произвел неуловимую манипуляцию с краником бака, стоявшего слева от двери, и слуха Аниты коснулся тонкий свист – как будто выходил газ.