Что может армия - Дэвид Марк Вебер

— Действительно? — Он посмотрел на нее сверху вниз, и она покачала головой.

— Не из-за амбиций, Гектор. Это… понимание, я думаю. Взгляд, который был у отца, когда его мозг был полностью занят. Знаешь, он действительно был очень умным человеком. Не во всех отношениях. Или, может быть, я имею в виду, что он был умен, но не всегда был мудрым. Но он действительно заботился о благополучии Корисанды. Иногда то, чего он хотел — то, что, по его мнению, было бы лучше для Корисанды, и то, что он делал для этого, — на самом деле не было тем, в чем нуждался его народ или чего они хотели, но я думаю, он искренне убедил себя, что его амбиции были действительно и их амбициями. Не думаю, что он когда-либо по-настоящему осознавал, что они поддерживали его усилия по расширению его власти, потому что они поддерживали его, а не потому, что сами хотели чего-то подобного. И я пришла к выводу, что любой правитель должен быть осторожен, предполагая, что люди, которых он действительно видит и с которыми разговаривает, дворяне в его совете, его дипломаты, генералы и адмиралы, действительно понимают — или заботятся — о том, что лучше для всего его королевства. Ужасно легко попасть в ловушку внутри такого пузыря и игнорировать всех, кто находится за его пределами, Гектор. Я видела это и теперь осознаю опасность, и каким бы умным он ни был, не думаю, что он когда-либо это делал. Он играл в игру по правилам, которые знал… и никогда не утруждал себя изучением другого набора.

Ее тон был мрачным, выражение лица печальным, и она несколько секунд смотрела на это приветливое зеленое пятно, прежде чем снова посмотрела на Гектора.

— Но каким бы ущербным он ни был, ему действительно было не все равно. И если у Дейвина действительно есть часть той же заботы внутри, прячущейся под князем, который снова учится быть маленьким мальчиком, тогда с небольшой помощью и небольшим руководством, возможно….

Ее голос затих, и Гектор кивнул.

— Поверю тебе на слово насчет твоего отца. — Сердце Айрис потеплело, когда она услышала простую искренность в его голосе. Сколько людей, чей король умер у них на руках, могли искренне поверить, что князь, ответственный за эту смерть, стремился в силу своего разумения быть лучшим правителем, каким он только мог, как бы плохо он ни понимал свою работу в конце концов? — Но то, что я видел в Дейвине до сих пор, вселяет надежду. Он хороший парень, Айрис, и в один прекрасный день — если мы просто сможем уберечь его от отравления подхалимами и придворной политикой — думаю, он тоже станет довольно хорошим человеком.

Айрис подавила озноб, подумав обо всех способах, которыми «подхалимы и придворная политика» могли отравить разум и душу столь юного князя. Дейвин отпраздновал свой одиннадцатый день рождения всего десять дней назад, прямо здесь, на «Дестини», и, видит Бог, он действительно был ребенком, вынужденным унаследовать трон. Это было бы правдой в любое время, тем более в такие хаотичные времена, как сейчас, и Айрис достаточно знала о судах и маневрах, которые происходили внутри них, чтобы почувствовать этот холодный укол страха. Ребенку было так легко быть воспитанным к добру или к худу окружающими его взрослыми, и особенно когда этот ребенок был князем. Всегда найдутся те, кто будет готов сыграть роль подхалима — или предателя, — и катаклизм разрушенного войной Сейфхолда откроет слишком много возможностей для оппортунистических отбросов.

Что ж, нам просто нужно сделать так, чтобы этого не случилось, не так ли? — язвительно спросила она себя. — И если уж на то пошло, у него могло быть влияние и похуже, чем у Гектора. Но как нам защититься от такого рода яда, не делая очевидным, что мы это делаем? Не заставляя его думать, что мы не доверяем ему, чтобы защитить себя от этого? И что произойдет, когда подросток Дейвин начнет беспокоиться обо всех людях, которые не позволяют ему делать то, что он хочет? Когда другие люди говорят ему, что он может делать то, что он хочет — все, что он хочет, — начинают обещать ему солнце, луну и звезды?

Она подумала о своем старшем брате, задаваясь вопросом — не в первый раз, — насколько его раздражительность и избалованный отказ понимать ответственность, которая приходит с привилегиями рождения, были делом рук таких же людей. Она никогда не узнает об этом, потому что никто никогда не пытался приспособить ее к своим целям. Ей нравилось думать, что это потому, что они знали, что потерпят неудачу, но глубоко внутри она должна была признать то, что всегда знала. Было мало смысла в попытках какой-либо придворной фракции подчинить ее своим целям, поскольку она была всего лишь дочерью. Зачем тратить на нее силы, когда сам будущий князь был так доступен и готов помочь? И если Дейвин был слишком мал, чтобы быть включенным в их планы до того, как отец отправил их в Делферак, то теперь это уже не так, верно? Что произойдет, когда?..

Она встряхнулась и глубоко вдохнула, раздув ноздри, когда соленый воздух наполнил ее легкие, и строго приказала себе позволить завтрашнему дню позаботиться о себе. В Писании говорилось, что Божьи дети должны каждый день делать все, что в их силах, и доверять Ему и архангелам, которые позаботятся о них, когда наступит завтра. Князья и княжны, императоры и императрицы были менее свободны в этом, чем большинство Его детей, потому что вес короны был тяжел, но были времена, когда даже они просто должны были отступить и довериться Ему, чтобы Он все сделал правильно.

* * *

— Что ж, они сдержали свое слово, — сказал сэр Райсел Гарвей, граф Энвил-Рок, глядя на депешу. Семафорные станции передали сообщение о прибытии чарисийцев, как только первая сторожевая лодка достигла берега.

— Похоже, они сдержали свое слово, — поправил сэр Тарил Лектор, граф Тартариан, придирчивым тоном, и Энвил-Рок бросил на него свирепый взгляд.

— На самом деле я не считаю, что они, скорее всего, передумают после такого. — Он помахал депешей своему другу. — Это было бы просто немного глупо с их стороны, тебе не кажется?

— Конечно, так и было бы. И, конечно, я не думаю, что они это сделают. Я просто говорю, что пока мы не вернем Айрис и Дейвина на землю Корисанды целыми и невредимыми, я буду настороже. — Тартариан поморщился. — Если уж на то пошло, ты чертовски хорошо знаешь — так же хорошо, как и я, — что прямо здесь, в Манчире, есть люди, которые предпочли бы видеть Дейвина мертвым на пристани, а не восседающим на троне в качестве «чарисийской марионетки». И не все из них действовали бы без благословения Церкви. Или инструкции, если уж на то пошло.

— Ты прав.

Энвил-Рок бросил депешу на стол и подошел к окну. Комната, в которой они стояли, находилась в одной из самых высоких башен дворца, откуда открывался вид на гавань и Манчирский залив за ней. Это был захватывающий вид в лучах утреннего солнца, несмотря — или, возможно, из-за — множества ветряных мельниц, которые венчали так много зданий Манчира, вращаясь быстро или медленно, в зависимости от их размера и мощности, и позолотив город своей собственной живостью и мерцающим движением. Тем не менее, сама гавань в данный момент выглядела странно пустой, несмотря на мили оранжево-белых флагов и знамен, поднятых, чтобы танцевать на ветру с каждого шпиля, крыши и крана на набережной, потому что отсутствовали все малые суда, которые обычно усеивали ее воды. Граф знал, где они находятся, и он нашел время, чтобы коротко и искренне помолиться, чтобы ни одно из них не принадлежало другому ракураи Жаспара Клинтана, которому удалось пронести на борт несколько тонн пороха.