По следам Штирлица и Мюллера - Валерий Шамбаров

Служебная деятельность в РСХА густо переплеталась и с интригами. В нацистском руководстве они шли постоянно. А на судьбе Лемана наверняка сказалось еще и то обстоятельство, что Гиммлер в этот момент попал под удар. Над ним и без того сгущались тучи. В школе СД в Бергенбруке содержался под охраной глава румынской фашистской организации «Железная гвардия» Хория Сима. В 1940 г. он поднял мятеж против главы правительства, маршала Антонеску. Тот и другой надеялись, что немцы поддержат его. Но Антонеску подсуетился слетать в Германию, подписал кабальный договор о поставках нефти и продовольствия, и Гитлер принял его сторону.

Мятеж подавили, Симу арестовали. Популярного Симу Антонеску казнить не рискнул, держать в тюрьме боялся и придумал выход — в знак «дружбы» выдал его немцам. Фюрер был тронут таким доверием и поклялся, что Сима будет под строгим надзором и не доставит ни малейших хлопот сопернику. Но осенью 1942 г. он вдруг сбежал. Мюллер организовал поиски, однако Гиммлеру о случившемся не доложил. Вроде бы из-за того, что надеялся быстро поймать Симу.

Зато через десять дней после побега о нем откуда-то узнал Риббентроп, враждовавший с Гиммлером. Узнал он даже о том, что Сима находится в Италии. Первым донес Гитлеру и постарался преподнести это в очень невыгодном свете для рейхсфюрера СС — будто Гиммлер и Шелленберг тайно замышляют в Румынии свою политическую игру, и вождь «железногвардейцев» с итальянской территории будет готовить переворот. Шутить такими вещами было не время. Под Сталинградом как раз в ноябре-декабре погибали две румынские армии, потеряли 160 тыс. человек, власти Румынии совсем пали духом. Но Гиммлер, вызванный к Гитлеру, разводил руками, что ничего не знает о происшествии. Фюрер не поверил. Пришел в бешенство, грозил выжечь каленым железом «эту черную чуму» — указывая на форму СС. Шелленберг через четыре дня нашел беглеца, но Гиммлер очутился в опале. А Мюллер отделался написанием объяснительной записки. Что с него возьмешь, тупое «баварское рыло»!

Но вот тупым начальник гестапо никогда не был. Это был умный, хитрый и расчетливый профессионал, умело скрывающий свои качества под простоватой маской. Если вспомнить обиды и оскорбления в его адрес со стороны рейхсфюрера, то очень вероятно, что отсутствие доклада Гиммлеру и странная информированность Риббентропа были совсем не случайными. «Долг платежом красен».

А на выручку рейхсфюреру вскоре неожиданно пришел покровитель Мюллера Борман — который раньше тоже враждовал с Гиммлером. Через ведомство СС проходили огромные средства, но рейхсфюрер был крайне щепетилен и честен в денежных вопросах (в отличие от многих своих подчиненных). Хотя ему приходилось содержать две семьи и возникли затруднения, не хватало денег для постройки второго дома. Борман, узнав об этом, предложил пособие в 80 тыс. марок из партийной кассы. Гиммлер не знал, как его благодарить, лед отчуждения и недоверия между ними сломался. А Борман показывал: если с ним дружить, он готов помочь и с другими проблемами.

Он замолвил словечко перед Гитлером, тот смягчился к рехсфюреру. Хотя у Бормана были свои соображения. Он полагал, что Гиммлер набрал слишком большую власть, надо убавить ее. Фюреру он подсказал: неразбериха после побега Симы объясняется тем, что Гиммлер очень перегружен. Надо найти ему заместителя, который будет руководить РСХА вместо Гейдриха. При участии Бормана на эту должность был определен обергруппенфюрер Эрнст Кальтенбруннер. С одной стороны, вроде бы из того же ведомства — он возглавлял австрийскую полицию и СС. С другой — «земляк» Гитлера.

Его назначение стало совершенно неожиданным для верхушки спецслужб. Это была фигура совершенно одиозная. Современники красочно описали его портрет: «При росте в 1 метр 90 сантиметров у него были широкие плечи и мощные руки со сравнительно тонкими кистями, способными, однако, раздавить камень. Массивный корпус его венчался крупной головой с твердым, тяжелым лицом, словно вытесанным из плохо отесанного обрубка дерева. Высокий и плоский лоб отнюдь не свидетельствовал о выдающемся интеллекте… широкий, словно вырезанный одним ударом рот с тонкими губами и огромный, квадратный, массивный, грубо вытесанный подбородок еще более подчеркивали тяжелый и угрюмый характер этого человека».

Да, Кальтенбруннер был таким. Угрюмым, высокомерным и далеко не умным. И вот он-то, казалось, вобрал в себя все возможные пороки. Откровенный садизм сочетался в нем с патологической трусостью. Посещая концлагеря, заказывал зрелища казней мужчин и женщин разными способами, а при этом боялся идти к зубному врачу. Не пошел даже после того, как ему приказал Гитлер, заметив дурной запах изо рта. К тому же Кальтенбруггер был горьким пьяницей, накачивался прямо за рабочим столом. Но Борману не было дела до его человеческих и профессиональных качеств. Он наметил такого человека, который выполнял бы его пожелания и был противовесом Гиммлеру.

Но и рейхсфюрер СС, узнав, кого ставят ему заместителем, успокоился. Кальтенбруннер, в отличие от Гейдриха, никак не мог стать его конкурентом. Да и Мюллера новый начальник устраивал. Он ничего не понимал в вопросах контрразведки и вообще мало вмешивался в дела. Позволял начальнику гестапо распоряжаться по своему усмотрению. Мало того, у них нашлись точки соприкосновения. Кальтенбруннер презирал интеллектуалов, возненавидел «чистюлю» Шелленберга. Мюллер был ему ближе. Умел и подыграть, и выпить с ним. Хотя, в отличие от начальника, коньяк с шампанским не мешал и головы не терял.

Между тем ожесточенная борьба разведок и контрразведок продолжалась. Шелленберг в своих воспоминаниях горделиво описывал, как внешней СД удалось завербовать «двух офицеров в штабе маршала Рокоссовского». Что ж, эта история известна. «Офицеры в штабе Рокоссовского» на самом деле были агентами НКГБ, водившими немцев за нос. Вместе с агентом «Гейне», который в рамках операции «Монастырь» передавал дезинформацию абверу от «маршала Шапошникова», с другими советскими разведчиками они немало помогли победе под Сталинградом. Гитлер и его военачальники поверили, что основной удар Красная армия нанесет в другом месте. Все свои резервы они перебросили не на юг, а под Ржев и Вязьму.

А советская разведка активно действовала в европейских странах. Многие косвенные данные свидетельствуют — о провалах сети Треппера в Москве знали. Осенью 1942 г. во Франции была создана новая группа «Мориса», и с Треппером ее уже не связывали, она должна была работать самостоятельно. А в Швейцарии для Рашель Дубендорфер «Сиси», получившей раньше шифр от «Кента», был послан приказ сменить шифр. Правда, тут вышла накладка. Видимо, советское руководство недооценило возможности германских служб перехвата. Указания о новом шифре, книга «Буря над домом», издательство Эберс, 471-я страница, передавались прежним шифром, и их прочитали. Контрразведчик абвера Флике писал: «Радиограмма представляла собой сенсацию: впервые узнали название книги-ключа, которая давала возможность читать все радиограммы, зашифрованные с помощью этой книги».

Швейцария в это время стала клубком политических и разведывательных хитросплетений. Здесь уже давно обосновался мощный центр британских спецслужб. В ноябре 1942 г., совершив головокружительный вояж по оккупированным территориям (больше из жажды острых ощущений, чем по необходимости) сюда прибыл американский резидент Аллен Даллес, будущий шеф ЦРУ. А когда под Сталинградом обозначилась катастрофа, сразу ожила германская оппозиция и тоже потянулась в Швейцарию. Здесь появились представители Канариса, недовольных Гитлером генералов и дипломатов.