Одинокая охота - Магнус Йонссон

Потом грохот повторился. Теперь он почувствовал удар в грудь. Его бросило назад, и, прижав руки к груди, он беспомощно упал на пол. Теплая кровь сочилась между пальцами. Голова раскалывалась от боли. Казалось, она вот-вот разлетится на кусочки. Комната вокруг исчезла. Он находился как будто в каком-то тоннеле. Видел только красный свет перед собой. А потом и он померк.

Росомаха поспешил к складскому помещению, к нему в углу большого зала вела дверь. Он открыл ее и поднял лежавшего на полу Антона.

— Нам надо сваливать. Полиция здесь.

Он толкал его перед собой.

Антон спотыкался. Он боялся, что его сейчас убьют. Ранее он слышал звуки выстрелов. В помещении пахло порохом. Он понял, как Фредрик вел его к коридору, по которому они пришли. Потом он схватил его за воротник и резко остановил. Антон качнулся и прислонился к кирпичной стене.

— Подожди здесь. Мне надо кое-что сделать, — прохрипел Фредрик, отпустив его. Он исчез в темноте, и на несколько секунд в зале воцарилась тишина. Потом его голос послышался снова:

— Антон.

Антон повернулся на звук. Затем темноту разорвал яркий свет, ударивший ему по глазам. Луч фонаря. Он моргнул и опустил взгляд.

«Что происходит?» — успел подумать он.

Спустя мгновение прозвучал выстрел.

Пуля попала ему в грудь.

У него создалось впечатление, как будто кто-то со всего размаху ударил его бейсбольной битой в солнечное сплетение. Еще одна раздробила ребра и пробила легкие. Его бросило на стену. Ноги подкосились. Он медленно опустился на колени. Видел все как в тумане. Белые и красные точки в темноте мерцали перед его глазами. Новый выстрел. Эта пуля пробила ему лоб и вошла в мозг. Но этого Антон уже не почувствовал. Он упал на пол лицом вниз.

Росомаха бросил взгляд через окно в сторону автозаправочной станции. Женщины-полицейского все еще не было видно. У него в запасе имелось несколько минут. Он не собирался ждать, пока она придет. Ее мертвого напарника ему вполне хватало. И он старался не убивать женщин. Во всяком случае, без крайней необходимости. Внезапно в памяти всплыло лицо Линн Столь, и он подумал, что для нее, пожалуй, сделал бы исключение. Все пошло не по плану. Вовсе не об этом он договаривался с датчанами. Ему требовалось оставить здесь бесчувственного Антона, якобы пострадавшего от рук его собственных товарищей по АФА в ходе возникшей между ними по какой-то причине ссоры. А также привезти сюда сильно избитого парня из «Скандинавского копья» в качестве доказательства того, что члены АФА брали в плен и пытали своих врагов, а также другие свидетельства их присутствия здесь. Вместо этого в просторном помещении сейчас лежал мертвый анархист. Антон. И мертвый полицейский, неизвестный ему.

И все равно он остался доволен собой, поскольку считал, что обвинения, которые теперь могли обрушиться на АФА в прессе, должны были принести им гораздо больший вред, чем если бы он просто реализовал исходный замысел.

Относительно датчан он не сомневался, что, немного поворчав, они наверняка признают его метод более эффективным, даже если полиция бросит все свои ресурсы на раскрытие этих убийств. Он ведь не оставил никаких улик после себя. Ничего, что могло бы привести их к нему или к Ульв А/С.

А его второй работодатель, куратор в Швеции, в результате получал возможность продвинуться в своих намерениях.

Он, пожалуй, помог ему даже больше, чем хотел, но это не играло никакой роли.

Что же касается Амида и его ненависти к Линн, арабу следовало восстановить свою честь собственноручно. Он не успевал помогать всем и каждому. Во всяком случае, в его нынешней ситуации. Выбросив из головы образ белокурой Линн Столь, он взялся за дело. Сделал еще пять выстрелов в стену за мертвым полицейским, спрятавшись, чтобы не пострадать от рикошетов, за дверь шкафа. Ему хотелось показать, что в комнате произошла яростная перестрелка. И что полицейскому пришлось отстреливаться, чтобы защититься. Пусть в результате погибли оба. Две последние пули Антона, прежде чем он сам упал замертво, попали стражу порядка в голову и в сердце.

Его кобура была пустой. Росомаха взвесил пистолет полицейского на руке. Он посмотрел на его тело, лежавшее на полу. Большая лужа крови растеклась вокруг головы. Напоминала нимб. И все равно его лицо выглядело умиротворенным. Возможно, немного удивленным. Типичная шведская внешность. Один из представителей трудового населения. Может быть, даже сторонник их идей. Они имели немало сочувствующих среди правоохранителей. Возможно, и он принадлежал к молчаливому большинству, которое не устраивало нынешнее развитие событий в Швеции. Тогда об этом оставалось только пожалеть. Но ради благого дела порой приходилось идти на жертвы. Даже среди своих.

Росомаха надел перчатки. Они оказались липкими внутри от пота. Он снова глянул в окно. Светловолосая женщина в штатской одежде вышла из павильона автозаправочной станции. Черт, она возвращалась. Она медленно шла с горячими бумажными стаканчиками в руках. Он быстро наклонился, сунул в руку полицейского его пистолет и, ухватив рукоятку его пальцами, осторожно прижал кончик указательного пальца к спусковому крючку. А потом отпустил руку, и она безвольно упала на пол. После этого он достал свой собственный «глок», из которого застрелил полицейского, и поспешил к Антону, лежавшему в другом конце комнаты. Опустившись на колени, он взял его правую руку и прижал ее пальцы к тщательно вытертой пластмассовой рукоятке. Приложил их кончики к рамке и затвору пистолета. Затем Росомаха сунул пистолет в руку Антона и положил указательный палец на спусковой крючок.

Его черный пластиковый комбинезон шуршал, когда он бежал к двери. Бахилы скользили по бетонному полу. Он выключил фонарь, запрыгнул в машину и резко тронулся с места. Кожа чесалась под плотно обтягивавшей голову хирургической шапочкой. Не сбавляя скорость, он снял ее вместе с медицинской маской. Его занесло, когда он выезжал на автостраду. Уголком глаза Росомаха заметил, как в здании, которое он только что покинул, зажегся свет.

Она нашла их.

«В сотрудника стреляли. В сотрудника стреляли. Срочно нужна „Скорая“. Викдальсгренд, 4, около автозаправочной станции».

Рикард мчался на высокой скорости по автостраде Вермделеден, лавируя между машинами. Эрик сидел рядом с ним с микрофоном в руке. Центр экстренной помощи по его просьбе воспроизвел сообщение, переданное Беатрис по громкой связи из машины двенадцать минут назад. Ее голос срывался на крик. Они не смогли связаться с ней. Она не отвечала на звонки. Они заставили проиграть им сообщение еще раз. Никаких криков или выстрелов на фоне. Одно они знали наверняка: стреляли в Юнгберга.

Рикард понимал, что это означало. И в то же время произошедшее не укладывалось в голове. Выглядело слишком невероятным. Сослуживец, с которым он пил кофе тем же днем, получил пулю в голову. Близкий друг, который, возможно, уже умер. Исчез навсегда. Трое детей остались без отца.