Среди осколков - Татьяна Александровна Лакизюк

метнулся к величественной фигуре, но всадник оттолкнул его ногой, да так сильно, что помощник викариума уже в который раз упал в пыль.

Осадив коня у дворца, человек выпрямился в седле и высокомерно взглянул на правителей и людей, стоявших за их спинами.

– Не радуйтесь! Я все равно заполучу девчонку. Стражники отыщут ее, где бы она ни была.

– Господин! Это я виноват, простите меня! Я не знал, что парень владеет заклинанием портала. И не ожидал, что мальчишки бросятся на меня, – Карнеол подскочил к всаднику и, вцепившись в его сапог, уткнулся лбом в начищенное голенище.

Тот зло взглянул на него в прорези на маске и взмахнул жезлом, на кончике которого вспыхнул огонь, вытянувшийся в длинную ленту. Всадник щелкнул огненным бичом, и на Карнеола посыпались искры. Тот отпрянул и упал на колени.

– Убирайся. Ты испортил мой план. Тебе всего лишь нужно было нагнать страху и потянуть интригу для моего эффектного появления. Но ты даже с этим не справился.

Предводитель был зол. Страшно зол. Особенно на то, что Карнеол устроил демонстрацию неуязвимости, израсходовав на это всю силу заклятия. Его он берег для себя. Теперь придется уговаривать Обсидиана вновь сотворить нечто подобное. А это снова жертвы. Много жертв. Ярость захлестнула предводителя, рука потянулась к кинжалу, но он остановился. Если он расправится с Карнеолом на глазах правителей, те поймут, что неуязвимость – это блеф.

– Прочь! Пока я не разделался с тобой! – закричал он.

– Еще один прихвостень ведьмы, – презрительно произнесла Анита. – Откуда вы только беретесь?

Железные маски с птичьими клювами напомнили ей стражников, которые схватили ее в мире по ту сторону земли. Правда, у этого человека маска была покрыта позолотой. Зато манера поведения ничем не отличалась. Такая же напыщенная поза с неестественно прямой спиной и надменный взгляд сквозь прорези маски.

В руках у всадника был жезл, способный извергать пламя. Гелиодор вздрогнул, признав огненного воина.

Анита тоже увидела кнут, и рука ее непроизвольно потянулась к плечу, куда два года назад обрушился удар подобного чудовищного орудия. На том месте долго оставался уродливый рубец, который Александрит смог убрать только после падения ведьмы.

Вспомнив ту боль, Анита разозлилась еще сильнее.

– Все так же прячетесь за масками. Презренные предатели и трусы.

– А ну молчать! – взревел главарь. – Ваше время кончилось. Теперь Драгомир мой!

Аметрин напряженно вслушивался в голос всадника. Все три брата стояли на коленях со связанными за спиной руками. И вдруг Пироппо осипшим, совсем не детским голосом произнес:

– Папа?

Вся площадь беззвучно охнула. Наступила оглушительная тишина.

Всадник неторопливо снял маску и явил миру свое лицо с надменным профилем.

Да. Это был Гиацинт, правая рука Гелиодора, военный викариум, знающий Драгомир и все его секреты, сын начальника караула Галита, отец Аметрина и Пиритти с Пироппо, которые в немом изумлении таращились на него.

– Я тысячи раз представлял себе этот момент, и, признаюсь, вы превзошли все мои ожидания. Видели бы вы свои физиономии! Все эти годы я прятался в тени Обсидиана, – Гиацинт погладил паука, который разглядывал всех, сложив лапки. – Сначала поставлял сведения Жадеиде, затем готовил восстание. Но теперь настало мое время!

– Но как? – Гелиодор справился с изумлением. – Мы же сняли с тебя все подозрения. Ты не мог быть доносчиком, физически не мог…

– Ха, ты забыл, мой дорогой друг, что, когда вырвал у меня победу в поединках, мне вместо силы алмаза досталась энергия рубина. Настолько жалкий приз, что вы и думать о нем забыли. Но именно благодаря этому дару, которым меня наградила доверчивая Эссантия, я столько лет дурачил вас. Я могу перемещаться на большие расстояния, практически не тратя время. Поэтому у меня всегда есть надежное алиби. Правда, сейчас из-за возрождения ваших дурацких поединков вы стали иногда вспоминать о титулах. И рано или поздно догадались бы. Так что пришлось немного затуманить вам разум. Это было забавно.

Только теперь правители поняли, откуда взялись странные провалы в памяти, которые не давали им покоя в последнее время.

– Как ты мог! – вскричала Криолина. – Мы доверяли тебе!

– Я творил такие дела практически у вас под носом. На вашем месте я бы в два счета вычислил шпиона. Но вы ничего не заподозрили. Только этот ищейка Празет все-таки учуял запах черной магии от моей раны на руке, когда я кормил кровью колдовские книги и оживлял статую Жадеиды. Именно поэтому я избавился от него, как только представилась возможность.

– Что? – воскликнул Александрит.

– Да-да, я запер старика в его комнате. Он сначала стучал в дверь, просил, чтобы его выпустили. А когда он затих, я положил его на кровать и тихо ушел. Никто даже не подумал, что в комнате был кто-то еще.

– Это невероятно, – заплакала Анита.

– О! Я даже хуже, чем ты думаешь, – довольно рассмеялся Гиацинт. – Сколько раз вы могли меня поймать, но вам всегда было достаточно моих объяснений. А как я ловко подсунул вам Мориона! Именно я надоумил Жадеиду задействовать его и отвести подозрения от меня. И вы поверили. Он так и умер с мыслью о том, что вы считаете его предателем. А заодно избавил меня от Жадеиды, не пришлось делать это самому!

Викариум упивался своим рассказом. Впервые он был в центре внимания. Больше всего на свете ему надоело быть на вторых ролях. Он искренне гордился тем, что столько лет дурачил правителей, восторгался своим умом и ловкостью.

– Да ты, да ты… – грудь Сардера раздувалась, словно кузнечные меха.

– Ну, ну, кто я? – глумился Гиацинт. – Давай, говори. Все равно, кроме слов, вы больше ничего сделать не можете. Вы бес-силь-ны. Наши маленькие камушки будут следить за вами день и ночь.

И он вновь погладил паука, сотворившего осколки, которые хищно мерцали рядом с драгомирцами.

Его разглагольствования прервал тихий стон, и правители, оглянувшись, увидели Галита, который упал на колени, а потом и вовсе завалился набок.

– Дедушка! – закричал Аметрин.

Он вскочил, и стражники тут же повисли на нем. Пиритти с Пироппо тоже завопили и, лягаясь, попытались освободиться из крепких рук.

Александрит и Анита бросились к старику. Анита бережно приподняла его голову и подложила под нее свернутый пиджак Гелиодора. Алекс привычно протянул руки и вдруг понял, что не чувствует тепла. Он напрягся, и на ладонях появилось едва заметное свечение, которое тут же втянулось в его осколок. Камень немного увеличился в размерах.

Галит тяжело дышал, его губы посинели, глаза закатились.

– Дай мне помочь твоему отцу! – воскликнул Александрит. – Он умирает.

– Молчать! – рявкнул Гиацинт.

– Разойдитесь, расступитесь, – раздался вдруг уверенный