Наш человек в Мьянме - Петр Козьма

Есть, впрочем, и продавцы с целыми сюжетными линиями. Как правило, это женщины с большим круглым жестяным подносом на голове и пластмассовой табуреточкой в руке или на поясе. Выходящая на авансцену женщина деловито садится на табуреточку посередине вагонного отсека, кладет поднос на колени и начинает произносить текст. Если на подносе нарезанный ломтями арбуз, то окружающие будут зычным голосом проинформированы о том, какой он сладкий. Когда к продавщице потянется рука с деньгами, кусок арбуза будет разрезан на зубчики, отрезан по кругу от кожуры и сложен в пластиковый пакет. Деревянная палочка, чтобы накалывать кусочки в пакете и отправлять их в рот, завершает этот нехитрый сервис.

Иногда на подносе обнаруживается целый набор банок и пакетиков с ингредиентами. Это значит, что вы имеете дело с продавцом традиционных мьянманских салатов — от острого салата с недозрелой папайей до сухой заправки для мохинги: ее тоже можно есть как салат. На ваших глазах продавщица из десятка разнокалиберных баночек и пакетиков положит ингредиенты в жестяную миску, тщательно смешает их рукой в полиэтиленовом пакете, переложит получившийся салат в другой пакет и протянет его вам с деревянными палочками для еды. Само наблюдение за этими уверенными колдовскими манипуляциями завораживает и заставляет других пассажиров тянуться за деньгами.

Чтобы получить полное представление о Янгонской кольцевой железной дороге, не обязательно делать полный круг. В двух третях пути от центрального вокзала Янгона находится станция Инсейн. Здесь опять начинается город, дома и заборы. В принципе, уже ясно, что будет дальше, поэтому именно на Инсейне лучше сойти с поезда. Прямо за станцией начинается старое железнодорожное депо, где до сих пор стоят раритетные доисторические локомотивы. Учитывая, что массивные чугунные тумбы с гнутыми трубами для заправки паровозов водой на полустанках до сих пор не демонтированы, вполне зримо представляешь, как эти паровозы выходили из депо Инсейн на линию.

Янгонская кольцевая железная дорога в таком своем виде может существовать очень долго — пока не развалятся вагоны. Тем не менее, даже местные власти характеризуют ее словом «ужасная»; те, кто был в Янгоне, понимают, что надо очень постараться, чтобы заслужить такой эпитет. В соответствии с мастер-планом Янгона дорога должна быть модернизирована, и для этого планируется привлечь частные инвестиции. Все, однако, упирается в цену: первое, что сделает любой инвестор — поднимет стоимость проезда. А это тут же скажется не только на возможности людей дешевым способом передвигаться по Янгону, но и повлияет на цены в янгонских кафе, ресторанах и магазинах, товары для которых доставляются по железной дороге.

Именно поэтому преобразования на кольцевой дороге — до сих пор дело будущего, пусть и не самого далекого. А пока у любого желающего есть шанс перенестись на машине времени в прошлое и ощутить себя пассажиром, по крайней мере, 1950-х годов. Хотя лично мне антураж и действующие лица поездов Янгонской кольцевой железной дороги всегда напоминают сцены из повести Редьярда Киплинга «Ким».

Кстати, по мнению западных туроператоров, трехчасовая поездка по кольцу Янгонской железной дороги рекомендуется отнюдь не нищим бэкпекерам, а тем, кто уже чего-то достиг в жизни. Здесь они в режиме экстрим-тура соприкоснутся с той реальностью, от которой давно отвыкли. Не случайно один из самых дорогих бутик-отелей в Янгоне предлагает своим клиентам именно такую поездку. Туриста в ней сопровождают гид и телохранитель, которые будут как барьеры сидеть по бокам от туриста и охранять его от любых неожиданностей, например, от вшей соседа по лавке, а место для сидения и рама окна будут заранее тщательно протерты влажной салфеткой со спиртом. Это удовольствие обойдется туристу в 150 долларов. Никакая торговля оружием и наркотиками не сравнится по степени рентабельности с одной такой экскурсией для состоятельных клиентов по Янгонской кольцевой железной дороге.

На излете Тинджана — бирманского Нового года — на улицах Янгона появляется много людей с бритыми головами. Это не азиатские скинхеды и не участники какого-то таинственного флэшмоба. Это мьянманцы-буддисты возвращаются из монахов.

Двухнедельные каникулы во время Тинджана — самое время, чтобы сходить в монастырь. Формально каждый взрослый буддист мужского пола должен ненадолго побыть монахом. А поскольку буддизм исповедует почти 90 процентов населения Мьянмы, большинству жителей страны есть что рассказать о личном опыте монашества.

Среди мьянманцев распространено убеждение, что «в монахи» нужно сходить не менее двух раз в течение взрослой жизни, и пребывание в монастыре должно составить не меньше семи дней. Мои знакомые монахи говорят, что это не совсем так. Обозначение каких-то сроков и количества походов в монастырь сродни покупке индульгенций в христианстве или сделке с правосудием. Любой монах скажет вам, что если вы пришли в монастырь, побыли там и почитали буддистские тексты, это отнюдь не значит, что все прегрешения предыдущей жизни вам автоматически прощены, а вы обеспечили себе достойное будущее воплощение. Искренность ваших слов должна быть подтверждена вашим духовным настроем, вашей дальнейшей жизнью после монастыря, а не тем, сколько раз после этого вы сходите в монахи. Для кого-то и одного раза вполне достаточно, а кому-то и за много раз не удастся отмолить грехи.

Могу привести еще одну иллюстрацию того, насколько поход в монахи должен быть безусловным, а не базироваться на каких-то расчетах. В числе причин, по которым человек не может стать монахом, называется наличие у него заразных заболеваний. Это — один из вопросов, который обязан задать сайядо (настоятель монастыря) при обращении человека в монахи. Дело, однако, не в том, что, став монахом, он заразит всю монашескую общину. Как объясняют сами монахи, во времена Будды многие доктора лечили монахов бесплатно. Поэтому находились такие люди, которые шли в монахи, чтобы вылечиться, но не платить за лечение. А человек не должен идти в монахи с корыстными соображениями.

Сколько раз идти в монахи, человек решает сам, исходя из того, насколько, по его мнению, достойно и правильно он ведет свою жизнь. Все сходятся на том, что человек в своей взрослой жизни должен побыть монахом минимум один раз, и срок должен составлять не меньше пяти дней. Буддисты любят нечетные числа, поэтому лучше быть в монастыре не шесть дней, а семь, и не восемь, а девять. А «два раза», очевидно, появилось потому, что первый раз — это, если можно так сказать, знакомство с процедурой. Зато во второй раз это будет уже более осознанный поход в монахи с четким пониманием того, что человек должен делать в этот период времени.

Вообще-то, практически любой бирманец-буддист к совершеннолетию уже имеет представление о монашестве. Монастырей в Мьянме много, и в детстве, во время летних школьных каникул, то есть в марте-апреле, большинство родителей отдают своих детей именно туда — прежде всего, чтобы не озоровали, были под присмотром и научились чему-нибудь хорошему. Так начинается их существование в качестве ко-инов, маленьких монахов. По моему впечатлению, «коинство» можно во многом уподобить советскому пионерлагерю с либеральным режимом. Дети в монашеских одеждах носятся по территории монастыря, гоняют куриц, помогают на кухне, убирают территорию, играют в войну. Правда, монашество сказывается даже на военных играх: в основном они проходят в стиле монастыря Шаолинь, а вместо «ура!» ко-ины, идя в атаку, орут фразы из уже выученных наизусть буддистских текстов.