Вкусная Венеция. Любовь, еда и тайны северной Италии - Юлия Евдокимова

Но не будем циниками! Мы же о сказках, тем более волшебных.

А то поверим в суровую правду жизни, и не останется шанса на существование ни у влюбленного в толстую мельничиху дракона, ни у гномов, охраняющих свои сокровища высоко в альпийских горах...

Или у скрытого волнами озера подводного леса.

* * *

Лес у известного горнолыжного курорта Кицбюэль был уж очень хорош.

И два крестьянина вели долгий судебный процесс, выясняя, кому же лес принадлежит.

В конце концов один из крестьян, уставший от бесконечных тяжб, подкупил судью, и тот вынес решение в пользу этого самого крестьянина. Хотя по всем документам дело шло к концу и лес принадлежал вроде как его оппоненту.

Обиженный крестьянин долго вопил, стенал и рассказывал всем вокруг, как несправедливо решение, как обидели его в суде и как все несправедливо в этой жизни.

Достал он своими воплями и жалобами своего соперника, и тот, не выдержав, крикнул в сердцах:

- Если я незаконно получил лес, то пусть заберет его дьявол, и пусть он провалится под землю!

И не успел он закончить, как набежали тучи, случилась страшная гроза, и черные волны появились ниоткуда. Лес был буквально за минуты смыт под землю.

Говорят, что в ясные дни, когда вода в озере спокойная и гладкая как зеркало, где-то далеко в глубине озера можно различить верхушки старого леса.

* * *

А вот очень грустная сказка.

Жила в одной деревне девочка, которая любила сидеть на крылечке дома с кусочком хлеба и чашкой молока...

Стал приползать к крылечку уж, и девочка с радостью делилась с ним и молоком, и хлебом.

Они настолько подружились, что девочка каждый день выходила на крыльцо, кормила ужа и разговаривала с ним.

И однажды уж раскрыл девочке тайну своих сокровищ: один за другим приносил он ей маленькие драгоценные бусинки из своих горных кладов. Девочка прятала бусинки в карман и с каждым днем становилась более веселой и счастливой.

В один далеко не прекрасный день мать вышла на крыльцо и в ужасе увидела змею на коленях у девочки.

В отчаянии, боясь за жизнь своего ребенка, она схватила ужа за хвост и стала бить о булыжники на дороге, пока он не умер.

И в тот же миг девочка заболела. Ей становилось все хуже и хуже, и однажды утром мать увидела, как ласточки и малиновки принесли на крыльцо высохшие опавшие листья.

В тот же день девочка умерла.

* * *

Чтобы отвлечься от грустного, расскажу о таинственном.

Множество сказок и легенд связано с горой Унтерсберг, возвышающейся над Зальцбургом.

Говорят, что горные карлики - гномы - вырыли там множество пещер, в которых спрятаны волшебные клады, собственно, с этим и связано появление сада гномов в садах Мирабель.

А еще там водятся демоны, дикие собаки-оборотни, добрые и злые волшебники. Смесь христианства и язычества окружает гору Унтерсберг.

Но гора скрывает еще один секрет: до сих пор передаются из уст в уста городские легенды о пропавших там туристах, гуляющих парочках и даже целом свадебном оркестре. Рассказывают о существующем там временном портале, о связи между мирами и измерениями, даже Далай-Лама как-то назвал гору «Спящим драконом».

Самая красивая легенда связана с Карлом Великим (по другим источникам - с Фридрихом Барбароссой).

Говорят, что спит император в горе Унтерсберг, в окружении своего двора, верных советников и рыцарей.

Он сидит, спящий, у огромного стола из мрамора, и только борода его растет, миллиметр за миллиметром, потихонечку обвиваясь кольцами вокруг стола.

Время от времени император просыпается и отправляет посыльного -посмотреть, летают ли вокруг горы вороны. И если они летают, император снова спокойно засыпает.

Спать он будет, пока не обовьется борода вокруг стола три раза.

И тогда восстанет великий император, наденет доспехи, соберет своих рыцарей, выйдет из горы Унтерсберг и придет в Вальзерфельд, у Зальцбурга, и начнется Судный день...

Самый большой успех в кулинарии приходит тогда, когда удается примирить желудок с воображением.

Хосе Мануэль Фаярдо

Пансион в Санкт-Гильгене носит имя своего хозяина. А зачем придумывать красивые названия, когда имя Вилли здесь все знают благодаря его кухне. Кормят здесь на убой, со всем радушием, которое только можно себе представить.

В романах часто пишут: «Внизу, как в чаше, раскинулось озеро». Вот именно так - в чаше между горами - нам и открылось впервые озеро Вольфганг. Машина остановилась вверху, на трассе, а внизу, утопая в зелени, разбежались деревянные домики, над которыми виднелась колоколенка кирхи.

Спустились к самому озеру, к забронированному пансиончику на самом берегу и. поцеловали запертую дверь.

Я заглянула в соседнее кафе, благо столики стояли прямо здесь, на площади, спросила, не знает ли кто, как нам попасть внутрь.

- А у них выходной сегодня, ну, попробуйте, постучите, - порадовали в ответ.

Я поднялась по деревянным ступенькам на террасу к беленой двери и увидела прикрученный к ручке толстый конверт, на котором было написано мое имя. Вскрыла, послание гласило:

«Дорогая Джулия! Сегодня у нас выходной, и я приношу извинения, что вас не встретили, здесь ключ, ваш номер на втором этаже. Ждем вас завтра в 8 утра на завтрак! С приветом и наилучшими пожеланиями от всех - Вилли».

Вот так, по-деревенски, нас еще нигде не встречали! Открыли дверь, поднялись в номер, где нас ждали две бутылки пива, тарелка с фруктами и шоколадками и букет садовых роз, открыли дверь на балкон - и ахнули. Там площадь маленькая, заканчивающаяся озером, утки и гуси мимо балкона пролетают, лебеди скользят по воде.

На следующее утро мы спустились на завтрак и попали в объятия Вилли в белом колпаке и поварском халате и его веселой жены Аннемари. Ох, как там кормили и как радовались постояльцам!

Как только мы приехали, слегка растерялись: вместо привычных «таг» или «морген», доносящихся отовсюду в Вене, мы слышали что-то вроде «гурргррр», отвечали соответственно - то «ухррр», то «угумррр». И все были довольны.

Вскоре узнали, что здесь в ходу чисто тирольские фразы, а здороваются и прощаются словами «Храни Бог» или «Бог с вами» - и мы тоже стали резвенько повторять-рычать: «Грррррюс Готт». Здесь, в Зальцкаммергуте, многие считают себя тирольцами, даже в Зальцбурге.

Санкт-Гильген