Коллекционер жизней. Джорджо Вазари и изобретение искусства - Ной Чарни
Шрифт:
Интервал:
«И вот, приехав в этот город, чтобы навестить друга, которого он никогда не видел, он с ним встретился, и они узнали друг друга не иначе, как будто виделись тысячу раз, и Джулио был этим так доволен и обрадован, что четыре дня напролет только и делал, что показывал все свои работы и, в частности, все планы древних построек Рима, Неаполя, Поццуоло, Кампании и всех других самых лучших древностей, о каких только сохранилась память»[206].
Величайшим сокровищем в коллекции Джулио был портрет папы Льва Х в окружении двух кардиналов, созданный Рафаэлем в 1517 году. Но Вазари кое-что знал об этой картине. Она была не оригиналом, а копией, сделанной мастером, у которого учился сам Джорджо, — Андреа дель Сарто.
«А именно, когда Джулио, всячески обласкав Вазари, показал ему после множества всяких древностей и картин эту картину Рафаэля, как лучшее из всего собрания, Джорджо сказал ему: „Вещь, конечно, великолепная, но уж никак не Рафаэль“. — „Как же так, — отвечал Джулио, — мне ли этого не знать, когда я узнаю все мазки, которые были положены мною“. — „Вы запамятовали, — продолжал Джорджо, — это написал Андреа дель Сарто, в доказательство вот вам пометка, подтверждающая, что это написано во Флоренции (и он ее показал), так как один портрет был подменен другим, когда они там были вместе“. Услыхав это, Джулио перевернул картину и, обнаружив пометку, пожал плечами со словами: „Я ценю эту копию не ниже подлинника, даже значительно выше, ибо это выходит за пределы природы, когда исключительно одаренный человек так хорошо подражает манере другого и добивается такого сходства“»[207].
Подмена произошла, объясняет Вазари, когда Алессандро Медичи попросил Оттавиано Медичи отдать ему картину. Оттавиано попросил Андреа дель Сарто сделать копию и отдал своему родственнику копию вместо оригинала. Впоследствии Оттавиано пришлось отдать оригинал Козимо, совершенно другому герцогу Медичи.
Джулио Романо многим вдохновлял своего молодого друга. В первую очередь он являл собой прямую связь с великим Рафаэлем, который умер, когда Джорджо Вазари было всего девять лет. Самый одаренный помощник Рафаэля, Джулио унаследовал от него много рисунков и завершил за него незаконченные заказы. Больше всего Вазари поразила коллекция архитектурных рисунков, изображавших как античные, так и новые здания.
Джулио перенял и изящную манеру Рафаэля. В 1550 году, когда память об их встрече была еще свежей, Вазари начал его «Жизнеописание» с восторженного заявления:
«Когда среди людей встречаешь дух настолько остроумный и дружеский и радостный, с приятной серьезностью для разговора, кого-то, чудесного и великолепного в искусстве, которое происходит от ума, можно с уверенностью сказать, что есть дар, которым Небо наделяет не всех. И что эти люди благодаря своим способностям и качествам могут идти с гордо поднятой над другими головой. Потому что та учтивость, с которой они помогают другим, может сделать среди людей не меньше, чем их мудрость сделала в искусстве. И этими качествами от природы был так щедро одарен Джулио Романо, что он и вправду может называться наследником изящнейшего Рафаэля — и за свои манеры, и за красоту его произведений искусства, и за те невероятные здания, которые он построил в Риме и Мантуе, что они напоминают больше не людские дома, а жилища богов»[208].
Из Мантуи, вдохновленный встречей с Джулио Романо и его обширной коллекцией архитектурных набросков, Вазари отправился в Верону, в которой сохранились прекрасный театр и арена. И к концу 1541 года он добрался до Венеции.
Вазари приехал не с пустыми руками. Почти тут же он продал два рисунка, сделанных по картонам Микеланджело, испанском послу в Венеции Диего Уртадо де Мендоса-и-Пачеко. В те годы было не принято продавать рисунки, потому что они считались подготовительным материалом для статуи или картины, недостойным коллекционирования или демонстрации. Интерес Уртадо к рисункам говорит о его вкусе и эстетическом чутье, которое роднило его с Вазари. Уртадо, тонкий дипломат и новеллист, коллекционировал книги, особенно греческие тексты, писал стихи по-итальянски и скабрезничал, как истый кастилец. Не так давно стало известно, что он был автором первого плутовского романа «Жизнь Ласарильо с Тормеса»[209]. Не удивительно, что Уртадо нравилось общество Пьетро Аретино, нравились грязные шутки, долгие застолья и эротические сонеты.
Аретино, в свою очередь, был идеальной принимающей стороной. Он обеспечил другу не только кров и пропитание, но и новый заказ. Театральная труппа Венеции «Бессмертные» (I Sempiterni) решила поставить пьесу Аретино 1534 года «Таланта» к празднику карнавала. Джорджо прибыл как раз вовремя, чтобы нарисовать театральные декорации[210]. «Бессмертные» были одним из мужских клубов, называвшихся «мужчины в чулках»: их узнавали по ярким, обтягивающим ноги чулкам[211]. Это богатое братство добавляло лоска венецианской светской жизни. К летним и зимним карнавалам, когда Венеция официально венчается с морем, они готовили театральные постановки. Из-за этого последнего обстоятельства их представления часто проходили на плавучих платформах. Для карнавала 1542 года «Бессмертные» собирались выстроить целый временный театр. Они даже купили для этой цели заброшенный дом в Каннареджо по соседству.
Вазари никак не мог взяться за большой проект в одиночку. Чтобы закончить рисунки к декорациям, он вызвал трех помощников, среди которых были Джован Баттиста Кунджи и Кристофано Герарди. И снова его стали критиковать за коллективный труд. Флорентийский антиквар Луиджи Ланци в 1792 году в своей Storia Pittorica della Italia dal Risorgimento («Истории живописи итальянского Ренессанса») шутил, что Вазари нужно было столько же помощников для написания картин, сколько нужно, чтобы построить здание[212].
Вазари не хотел начинать работу без подмастерьев. Но им предстоял нелегкий путь из Центральной Италии в Венецию. Можно было ехать на лошадях вверх до Падуи, хотя на дорогах часто встречались разбойники и путешественнику требовался меч и готовность защищать свою жизнь. Но от Падуи пусть становился еще сложнее. На пароме нужно было переправиться через Бренту, однако обширный болотистый берег не давал пробраться дальше к Венеции. Плот устанавливали на тележку с колесами и тянули его при помощи грубой силы и системы блоков до дельты Венецианской лагуны, откуда он снова мог плыть в нужном направлении. Считается, что всё путешествие от Падуи до Венеции занимало от двенадцати до тридцати шести часов. Сейчас машина или поезд пройдет это расстояние за час. Биограф Вазари Роберт Карден уверен, что и в конце девятнадцатого столетия дорога была не менее долгой. Его современник рассказывал, что потратил около трех дней, чтобы преодолеть тридцать пять километров![213] Бедные подмастерья добрались до Венецианской лагуны, но начался шторм, который настолько сбил их с курса, что когда наконец они доплыли до земли, это оказалась Истрия, расположенная с другой стороны Адриатического моря. Тем временем Вазари всё больше раздражался с каждым днем ожидания, но отказывался браться за проект без помощи.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!