Эскапада - Уолтер Саттертуэйт

Я кивнул и повернулся к госпоже Корнель.

— Вы вернулись на машине, госпожа Корнель?

— Да, вместе с Алисой и госпожой Аллардайс. Мы приехали сюда в двенадцать или около того.

— А остальные?

— Остальные были в городе. Но, господин Бомон, неужели вы думаете, что стрелял кто-то из нас?

Я пожал плечами.

— В коллекции оружия был «винчестер». Кто-то зарядил его, вынес из большого зала, выстрелил в кого-то на лужайке, вернулся в зал и повесил его на место. Господин Гудини прав. Это сделал не Цинь Су.

— Если вы не ошибаетесь, — заметил Дойл, — и стреляли именно из этого «винчестера».

В оранжерею вплыл Бриггз с моим виски. Он поставил его передо мной на стол. Я его поблагодарил. Никто больше ничего не хотел, поэтому он взял поднос под мышку и поплыл прочь.

Я пожал плечами.

— Судя по всему, это был тот самый «винчестер».

— Чепуха, — заявил сэр Дэвид и глотнул из своего стакана. Обращался он только к госпоже Корнель и Дойлу, меня он игнорировал. — Наверняка стрелял браконьер. Сейчас как раз сезон охоты. На мили кругом, в каждом поместье в Девоне полным-полно подслеповатых лордов, глядящих в прицелы своих ржавых ружей.

— Знаете, сейчас сезон охоты на гусей, — просветил меня Дойл. — Все достали дробовики.

— А лорд Перли, — сказала госпожа Корнель, — запретил кровавые виды спорта в поместье Мейплуайт.

Я поднял свой стакан и сквозь янтарную жидкость увидел, что к донышку прилеплена записка. На ней было нацарапано: «Библиотека, через пятнадцать минут».

Записка читалась легко. Как водится, льда в стакане не было.

Взглянув на госпожу Корнель, сэр Дэвид лениво пожал плечами.

— Это означает, что браконьеров здесь будет пруд пруди. — Он повернулся к Дойлу. — У нас водятся все разновидности фауны. И браконьерам, уверен, это хорошо известно.

Левой рукой я поставил стакан на стол, а правой незаметно отлепил записку от донышка. И сжал в кулаке в маленький мокрый шарик.

— Но из «винчестера» стреляли, — возразил Дойл.

— Возможно, — сказал сэр Дэвид. — Но мы не знаем когда. Сегодня? Вчера? На прошлой неделе?

Я небрежно почесал бедро и уронил шарик на пол.

Дойл сказал:

— Господин Бомон считает, что из винтовки стреляли сегодня.

— Да будет вам, — возразил сэр Дэвид и вежливо улыбнулся. — Господин Бомон.

Дойл удивленно поднял брови и взглянул на меня.

— А вы, сэр Дэвид? — спросил я.

Сэр Дэвид повернулся.

— Простите?

— Может, расскажете нам, где вы были сегодня днем?

— Нет, не могу, — решительно заявил он. — Чтоб мне провалиться, не представляю, какое вам до этого дело.

— Дэвид, пожалуйста, — сказала госпожа Корнель. — Нет никакой нужды в оскорблениях.

— Это не я веду себя оскорбительно, Ванесса. А наш Американский Друг. Давай я тебя спрошу: с какой стати, черт возьми, этот агентишка нас тут всех допрашивает? А потом, наболтавшись с этим ничтожеством, нам что, бежать изливать души посудомойкам?

— Дэвид, — сказала госпожа Корнель.

— В самом деле, сэр Дэвид, — начал Дойл, — не думаю…

— Мне все это ужасно надоело, — сказал сэр Дэвид. И резко встал. — Пойду отдохну, пожалуй.

— В самом деле, сэр Дэвид, — сказал Дойл. Его розовая лысина аж побагровела, а усы на ее фоне казались еще белее.

— Значит, до ужина, — промолвил сэр Дэвид и удалился.

— Дорогой мой Бомон, — сказал Дойл, взволнованно наклонясь ко мне, и его лицо сделалось пунцовым. — Мне очень жаль. Он вел себя непростительно грубо. Я уже почти решил пойти за ним и устроить ему чертовски хорошую взбучку. Видит бог, — продолжал он, широко открывая глаза, расправив широкие плечи и опершись руками на подлокотники кресла, — я так и сделаю!

Госпожа Корнель наклонилась вперед и положила руку на огромную лапищу Дойла.

— Не надо, сэр Артур, пожалуйста.

— Все в порядке, — сказал я Дойлу.

Но у Дойла все еще был такой вид, будто он сейчас выпрыгнет из кресла.

— Он же вел себя грубо вполне сознательно.

— Все нормально, — сказал я. — Сегодня все слегка не в себе. Не волнуйтесь, сэр Артур.

Вмешалась мадам Созострис:

— Мистег Бомон совегшенно пгав, сэг Агтуг. Сегодня эфигные вибгации совсем гезкие. Очень, очень. Я их чувствовать. Вы не должны становиться их жегтвой и сами становиться гезким внутги.

— Да, — согласился Дойл. Он откинулся на спинку кресла, достал из кармана пиджака платок и легонько промокнул широкий лоб. — Разумеется, вы правы.

Госпожа Корнель тоже откинулась на спинку кресла. Мне показалось, что все откинулись на спинки своих кресел.

— Да, — повторил Дойл, обращаясь к мадам Созострис, — вы совершенно правы. Никакого насилия. — Затем, еще раз промокнув свой лоб, сказал, ни к кому, в частности, не обращаясь: — И куда катится эта страна?

Я достал часы.

— Господин Бомон, — сказал Дойл.

Я взглянул на него.

— Не могли бы мы поговорить?

— Конечно, — заверил я его.

Мы с Дойлом извинились и вышли из оранжереи. Дойл искал место, где бы нам никто не помешал. И нашел — маленькую гостиную справа. Мы проскользнули туда, он быстро огляделся и закрыл дверь. Мы сели друг против друга на маленькие диванчики. Его лицо уже приобрело свой нормальный розовый цвет.

— Прежде всего, — начал Дойл, — я хотел бы еще раз извиниться за поведение сэра Дэвида. Он вел себя возмутительно.

— Не стоит извинений, сэр Артур. Это же не ваша вина.

— Но этот человек англичанин. К тому же баронет, господин Бомон. И я должен вам сказать, для так называемого джентльмена его слова были недопустимы.

— Меня это не волнует. Вам тоже не стоит огорчаться.

Он наклонился ко мне, слегка при этом поморщившись.

— Когда бы я ни приезжал в Америку, сколько бы ни путешествовал по этой замечательной стране, меня везде принимали необыкновенно тепло и радушно. Практически все. Я хочу, чтобы вы знали, лично мне стыдно за то, что произошло сегодня.

— Не стоит. Впрочем, спасибо, сэр Артур. Вы собирались мне что-то сообщить?

— Да-да. — Он слегка подвинулся, снова поморщился, сунул руку в карман, немного там покопался и вытащил трубку с кисетом. — Не возражаете?

Я покачал головой.

— Послушайте, — начал он, роясь в карманах в поисках спичек, — вы всерьез так думаете? Вы в самом деле верите, что стрелял кто-то из гостей? — Он принялся возиться с трубкой.