Нежная война - Джулия Берри

Свободная от всех оков и все еще бессознательная душа Джоуи Райса прошла через порталы вечности и оказалась у моих дверей.

Он открыл глаза – его истинные глаза – и обнаружил, что стоит посреди огромного поля, усеянного маленькими белыми цветами. Вокруг щебетали птицы, а теплый ветер покачивал деревья.

Он пошел по дороге, которая привела его к знакомой двери. Джоуи открыл ее и зашел внутрь.

Это был его дом в Гарлеме. Квартира его родителей. За столом сидела мать, разгадывая свой вечерний кроссворд. Рядом с ней сидел отец и заменял гитарную струну. На столе между ними стояла миска с попкорном. На полке красовалась фотография Джоуи в пиджаке и галстуке.

– Мам, – позвал он. – Пап. Как у вас дела?

Они даже не подняли головы.

Он подошел ближе к столу.

– Мам! Пап! Это я, Джо!

Я тоже был там. Моих шагов не было слышно, но он знал, что я рядом.

– Что происходит?

За много веков я выяснил, что лучше позволить потерянным душам осознать все самостоятельно.

– Я умер?

Он повернулся ко мне. Я принял обличие его покойного дедушки, но Джоуи было не провести.

– А ты чувствуешь себя мертвым? – спросил я.

– Нет, – ответил он. – Что это за поле с белыми цветами?

– Эти цветы называются асфодели, – сказал я. – Тебе понравились?

Он не хотел признавать, что ему нравится хоть что-то, связанное со смертью. Такое поведение обычно для людей и ни в коей мере меня не оскорбляет.

– Скажи прямо. Я умер, не так ли?

– Так и есть.

– Тогда почему я здесь?

– Ты там, где хочешь быть.

Джоуи повернулся к своим родным. Он опустился на колени возле матери и погладил ее по волосам.

– Прости, ма, – сказал он. – Мне так жаль. Ведь я обещал заботиться о тебе.

Она ничего не заметила, но зато наконец-то подобрала нужное слово для кроссворда.

Его отец проверял новую струну. Он сыграл несколько аккордов, чтобы убедиться, что все струны звучат гармонично. Джоуи сжал его плечо.

– Пап, – прошептал он. – Я не справился.

Его отец еще раз провел по струнам и запел:

– Я посмотрел на Иордан, и что я увидел? Кто отведет меня домой…?

Джоуи снова повернулся ко мне.

– Новости о моей смерти их убьют, – сказал он. – Особенно, когда они узнают, как это произошло. Папино сердце может не выдержать. А мама…

Он заплакал. Меня всегда трогают души, которые заботятся не о своей утраченной жизни, а о том, как их любимые перенесут горечь утраты. Такое встречается куда чаще, чем вы думаете. Самые обыкновенные человеческие тела принадлежат самым невероятным душам.

– Раскачивайся медленно, чудесная колесница, которая везет меня домой, – пел отец Джоуи.

Джоуи опустился на пол, возле своего отца, и положил голову ему на колено.

– Кто-то должен их предупредить, – сказал он. – Чтобы эта новость их не уничтожила.

– В теории это звучит хорошо, – ответил я. – Но на практике все, что связано со смертью, работает куда сложнее.

– Кто-то должен о них позаботиться, – продолжил Джоуи. – С возрастом им будет становиться все тяжелее.

– Почему бы тебе самому за ними не присмотреть?

Он остановился и посмотрел на меня.

– Это возможно?

Я кивнул.

– Конечно.

– Разве у меня не будет, – он сделал широкий жест руками, – других занятий?

Я улыбнулся.

– Никакой игры на арфе или адских котлов, если ты об этом.

Мне нравился Джоуи Райс.

– Что здесь вообще происходит? – спросил он. – В раю, или загробной жизни, или как это называется.

Я встал, чтобы уйти.

– Твои возможности практически бесконечны. И у тебя есть все время в мире, чтобы их изучить. Но в любой момент ты можешь отдохнуть на полях асфоделей, если захочешь.

Джоуи сел на стул между отцом и матерью.

– Думаю, я пока останусь здесь.

– Можешь оставаться, – сказал я. – Но я должен предупредить тебя: это будет нелегко.

– Подождите, – вспомнил он. – Разве меня не должны судить? Взвесить мою душу или вроде того? Выяснить, плохой я или хороший? Мне стоит переживать по этому поводу?

Я пожал ему руку, прежде чем уйти.

– Это был краткий тест, – сказал я. – И ты его прошел.

Аполлон

Один поезд увез группу пятнадцатого пехотного полка в Нант, где они начали свой тур с выступления в оперном театре. Они играли французские военные марши, «Звезды и полосы» и колониальные мотивы.

«И вот мы дошли до гвоздя программы, – записал Нобл Сиссл. – «Мемфис-блюз». Когда полковник Хэйворд отправил джазовую группу во Францию, казалось, что это ужасная идея. На французов и так свалилась куча бед, а теперь еще и это?»

Но когда прозвучал последний аккорд «Мемфис-блюза», толпа взревела, и Сиссл сделал новое открытие.

«Оказалось, – писал он, – это как раз то, что нужно Франции».

Именно по этой причине я привел их сюда.

Однако, Обри Эдвардс пропустил все представление. Он лежал, свернувшись калачиком, на заднем сиденье пустого вагона.

Афродита

Хейзел и Колетт сели на полуденный поезд из Сен-Назера в очень приподнятом настроении. Уже в полночь они должны были приехать в Париж.

Девушки проводили время за игрой, которую изобрела Колетт. Игра называлась «В чем твой секрет?». Когда мимо проходили пассажиры, носильщики, кондукторы и официанты, Колетт и Хейзел подглядывали за ними и предполагали, какой секрет может хранить тот или иной человек. Колетт заявила, что полная строгая женщина страдает от неразделенной страсти к своему дантисту. Жалкий на вид пожилой мужчина, по предположению Хейзел, каждую ночь проливал слезы над могилой своей золотой рыбки. Голубоглазый солдат был немецким шпионом. Одинокая молодая девушка в хорошем, но изношенном пальто оказалась изгнанной русской принцессой из рода Романовых.

Смех пошел Хейзел на пользу. Она была сгустком нервов и бабочек, но они лишь добавляли волнения ее нетерпеливому ожиданию. Смертные проклинают меня за свои любовные переживания, но я привыкла и не обращаю внимания. Этот приятный испуг лишний раз напоминал Хейзел о том, что она жива.

Это получается у меня лучше всего.

Арес

На закате Джеймс прошел несколько миль по линии снабжения, чтобы попасть на станцию в Бапоме. Там он сел на поезд и направился в Париж, до которого было приблизительно пять часов езды.