Зона обетованная - Александр Федорович Косенков
Шрифт:
Интервал:
– Без понятия.
– А я в тот момент окончательно осознал, что эта окружающая местность очень даже замечательный учитель жизни и смерти. Не знаю, кто тут над нею начальник – Бог или кто-нибудь из совсем другой конторы. Очень хотелось бы узнать.
– Что узнать?
– Это самое… Кто из них?
– Ну, составил предварительное мнение?
– Можете вслух улыбаться – составил. Только все равно разобраться охота.
– Вот и разберемся. Поживем и разберемся.
– Может, и разберемся. Если поживем. Если снова шепот звезд не услышим.
– Все-таки что за «шепот»? Красиво, но непонятно.
– Понятно, как два пальца. А насчет красиво – прямо противоположное мнение. Когда его услышишь, тебе уже все до лампочки будет – красиво, не красиво. Чувствовать себя еще будешь, но очень хреново. Шепот звезд по полной программе.
Все, шеф, отрубаюсь. Нутро сообщает: за последние 24 часа перегрузка сверх нормы. Фон своей жизни я обозначил, а теперь кемарнуть не мешает. А то я в настоящий момент как мешком трахнутый. Сажусь на спину и до балдохи полностью отрубаюсь.
Рыжий демонстративно зевнул, подтверждая свое обещание, и, привстав с ящика, на котором сидел, опрокинулся на нары.
Честно говоря, фантазии Валентина Николаевича Кошкина меня не очень заинтересовали. При всей напоказ самокритичности и откровенности буквально с первых слов его рассказа показалось мне явное несоответствие описанных им загадочных событий самому факту того, что он решил их мне рассказать. С другой стороны, попробуй все это так вот с ходу выдумать на пустом месте, если не имелось в заначке чего-то хотя бы приблизительно похожего. Недаром говорят, что убедительная ложь покоится на обязательных кирпичиках правды, подсунутых под самые шаткие места наспех или даже заранее состряпанной версии. Состряпанной, как правило, с какой-то целью. Ложь ради удовольствия соврать – это уже патология. И хотя Рыжего вполне можно было и в этом заподозрить, но что-то мешало мне остановиться на этой версии. Надо будет все-таки попросить его закончить рассказ. Та или иная его концовка вполне может стать лакмусовой бумажкой цели, ради которой затевалось описание, скорее всего, не существовавших событий. Да и кирпичики возможного заинтересовывали. Где-то же он их подобрал для использования.
В тот момент, когда Рыжий прервал свое повествование, спать мне хотелось ничуть не меньше, чем ему. Сказывалась и дурная бессонная ночь, и многотрудный день, и разморяющее временное тепло от быстро дотлевающих в печурке полешек. Надо было бы подбросить оставшуюся невеликую охапку для сбережения тепла хотя бы на лишний час самого крепкого предутреннего сна, но навалившиеся усталость и дрема лишали последних остатков воли. Загасив чадивший фонарь, я забрался в спальник и, уже теряя представление об окружающем, вдруг не столько услышал, сколько почувствовал оборвавшееся ровное посапывание Рыжего.
– Что интересно, шеф, – словно продолжая неоконченный рассказ, сообщил он трезвым и совсем не сонным голосом, – когда много хочется, мало можется.
– Закон тайги? – не открывая глаз, лениво поинтересовался я.
– Закон тайги для придурков вроде нас придумали. Нет в ней никаких таких законов и не было никогда. А начнешь права качать, по полной срок огребешь. Вплоть до вышки.
– Ты это к чему? – разозлился я. Дремы как не бывало. Холодок невнятного предчувствия выскользнул из подсознания, начисто спугнув расслабляющее благодушие последних часов.
– Декан тогда полностью в осадок выпал. На глазах усохнул до самого никого. «Если, – говорит, – они речку заминировали, то нам теперь доски пилить остается. Запросто в жмурики определят, поскольку нам сопротивляться теперь нечем. А было бы чем, то против неизвестно кого не попрешь, на корню подрежешься. Полный шандец нам, мужики. Из козявок в букашки пролезть намылились, а здесь, видать, на таких букашек дусту с запасом приготовили. За крупняком погнались, а попали в девятку».
У меня на такой его пессимизм снова это самое… Накатило, вроде как тогда, когда за золотишком прыгнуть решил… Заявляю, что не согласен с такой постановкой вопроса. Раз в упор приперло, давай решать, как ежика против шерсти рожать. Рубашка согреет, раз шубы не имеется.
Декан и до того меня всерьез не держал, а после такого моего выпендрежа и вовсе в ибанашки зачислил. Даже возражать не стал. Сидит задрыга задрыгой, к смерти готовится. Хриплый, так тот вообще… Полностью затемнился и только икает на всю реку. На том берегу слыхать.
Рыжий неожиданно снова соскочил с нар и принялся заталкивать в печурку оставшиеся полешки. Даже тени усталости и недавнего сна не было в этот момент на его лице.
– Тебе что приснилось-то? – спросил я, поворачиваясь на бок, чтобы лучше видеть несуразную фигуру, присевшую перед печкой. Оживившееся от подброшенных полешек пламя высветило взъерошенную, спутанную шевелюру моей подсобной единицы в интенсивно-рыжий цвет. Я даже хмыкнул, узрев, что данное мною Кошкину прозвище так живописно подтвердилось. И если раньше я еще сомневался в нелепице, которую тот нес уже часа полтора, то с этой минуты каждое его слово
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!