Пандемия - Франк Тилье

Смерть, великие бедствия, кара Господня, Апокалипсис. В голове у Николя вставали картины из Библии, которую он читал в юности: Ной, сражающийся с волнами Потопа, горящие земли, падающие метеориты… Ему вспомнился компьютерный вирус и его зловещее послание, то же самое, что на письме из кожи. Камиль прервала его размышления:

– Интерпретаций, касающихся четырех всадников, много, но, если вкратце, белый всадник несет слово Божие, он вестник несчастья. Красный символизирует пролитую кровь, сеет войну, несет меч. Черный губит посевы, морит голодом. Зеленый же олицетворяет болезнь, мор, эпидемию. Он – Смерть.

Николя провел руками по лицу. Пробуждения он знавал и повеселее.

– Мор, эпидемия… Боже мой. Ты хочешь сказать, что расследования по канализации и вирусу гриппа связаны?

Камиль кивнула:

– Да, мне так кажется. Вспомни, что сказал перед смертью один из тех, кого мы накрыли год назад. Когда Человек в черном осуществит Великий Замысел, у вас не будет никаких шансов. Возможно, это и происходит сейчас, Великий Замысел. Этот тип с самого начала держал в уме некий план. Посеять болезнь и смерть, чтобы истребить как можно больше народу, прежде чем прорастить новое семя.

Она посмотрела Николя прямо в глаза:

– Скачка четырех всадников Апокалипсиса означает начало конца света. Один из всадников сеет эпидемии. Микробы могут уничтожить человечество. Их ничем не остановить. Они не знают границ, не отступают перед оружием.

Мелкий ночной дождик стучал по стеклам. В других обстоятельствах Николя мог бы улыбнуться словам Камиль. Но сейчас – нет. При том, что происходило в городе, что он видел в канализации, какое послание прочел на своем компьютере.

Тень Человека в черном витала вокруг них.

Николя недоверчиво покачал головой:

– Этого не может быть.

– Все сходится. Вспомни послание компьютерного вируса. Потоп сначала обрушится с неба, потом Апокалипсис выйдет из недр земли. Апокалипсис… Недра земли… Канализация. Цвета станут черными, потом красными. Кровь, смерть. Красное, черное, как всадники Апокалипсиса. Ты, читающий это послание, знай, что я выйду из глубочайших бездн и приду за тобой. Хоть ты прячься, хоть будь на виду посреди улицы… Тут он говорит, возможно, о болезни, о микробе. Где бы ты ни был, болезнь всегда тебя достанет. Она никого не щадит. Бедных, богатых, белых, черных. Потом, эта цитата, навеянная Золя. На ниве растут всходы, грозная черная рать созревает для будущей жатвы, и посев этот скоро пробьет толщу земли. Черная рать, Николя. Грозная черная рать, способная все разрушить до возрождения.

Камиль подтолкнула к нему фото с запечатленной нишей, свечами, снимками трупов и перевернутыми распятиями.

– Не знаю, какая тут связь с нашим Человеком в черном, но этот тип, переодетый птицей, который бродит под городом, чувствует себя облеченным миссией. Для него христианский крест больше не символ вознесения, он отсылает к сошествию в Ад. Он обращен не к небесам, но к глубинам… Он не просто так выбрал канализацию. В зловонии этого мира, в его разложении он явил свою собственную схему четырех всадников: несчастных бомжей, которых он привязал в углах, на которых, вероятно, спроецировал свои фантазмы, свой бред. Он и оделся птицей, потому что глубоко вошел в свою роль… Он, видимо, считает, что мир должен быть очищен, а сам он – одно из действующих лиц, один из всадников. Черный, наверно? Или зеленый? Не суть важно. Он пойдет до конца. Он тесно связан с тем, что происходит на поверхности. С вирусом гриппа и всем, что из этого следует.

Николя вздохнул, нахмурился:

– То есть этот Человек-птица – один из приспешников Человека в черном?

– Очень возможно. Это не Человек в черном, вряд ли он стал бы бродить по этим зловонным туннелям и похищать бомжей. Он всегда умел окружать себя подручными из второго и третьего круга…

Камиль подвинула к своему другу старую расплывчатую фотографию, которую достала из копии толстого прошлогоднего досье. На ней были смутно видны двое мужчин перед клиникой Сан-Рамон в Испании. Один из них был ее директором, другой, рядом с ним, весь одет в черное. Костюм, шляпа. Лицо невозможно разглядеть из-за скверного качества снимка. Все было странно-расплывчато.

Николя уставился на бумажный прямоугольник. Он помнил эту любопытную фотографию, полученную от одного испанского журналиста в ходе расследования 2012 года, – это было единственное имеющееся у них доказательство существования Человека в черном.

– Испанский журналист, который послал мне этот старый снимок, так и не понял, почему он расплывчатый, – объяснила Камиль. – Никто не знает, кто этот человек в черном одеянии. Вспомни, его призрачное присутствие было зафиксировано несколько раз в ходе нашего расследования в прошлом году. Во Франции, в Испании, в Аргентине… Даже худший из серийных убийц из своей камеры говорил нам о его существовании, но не мог сказать больше. Этот «силуэт» каждый раз маячил где-то. Как будто был воплощенным злом. Сеятелем смерти.

Николя вздохнул, он чувствовал страх в голосе Камиль. Ему и самому от этой фотографии всегда было не по себе.

– Мне нужен хороший кофе.

Он вставил капсулу в машину и стал ждать, когда потечет напиток, положив обе ладони плашмя на кухонный стол. Он посмотрел в сторону бульвара. Несколько габаритных огней вдали. Красноватая аура в каплях дождя. Какая-то тень, тихонько двигавшаяся без определенной цели. Он поднял глаза и подумал, что вирус сейчас там, где-то, и он размножается.

Природа так хороша, но и так опасна.

Кто эти монстры, покушающиеся на своих собственных братьев? Кто этот Человек в черном, который бороздит планету, чтобы сеять зло? Что такое Черная комната?

Камиль подошла к нему сзади с чашкой в руках:

– О чем ты думаешь?

– О них, тех, кто это делает. Я чувствую себя бессильным. Почти зрителем. – Он вздохнул. – Не знаю, хороший ли я полицейский, Камиль.

– Ты хороший полицейский. Почему тебе пришло такое в голову?

Он повернулся и посмотрел ей в глаза:

– Потому что они пугают меня. Так страшно мне еще никогда не было.

Он прижался к ней. Ему хотелось ее тепла, ее присутствия. На заднем плане он видел картину с всадниками на экране компьютера. Ему вспомнились четыре цепи в канализации.

– Я, кажется, знаю, почему заперли этих лишних людей и почему их расположили таким образом в канализации, – вдруг сказал он.

– Ну?

– Когда Франк натянул цепи, расстояние между ними осталось ровно такое, чтобы узники соприкасались кончиками пальцев. Возможно, они могли передавать друг другу пищу, воду, но не более того.

Камиль отстранилась от него:

– Что ты хочешь сказать?

– А что, если они послужили подопытными свинками, чтобы протестировать вирус гриппа и провести испытание его распространения?