Ловушка для Катрин - Жюльетта Бенцони

– Это работа Аньес и королевы Иоланды. И вообразите себе, понадобилось не так-то много усилий, чтобы добиться потрясающего результата. Однажды вечером Аньес как бы шутя сказала, что одна прорицательница предсказала ей любовь самого великого короля на земле. «Мне надо было отправиться в Англию, чтобы меня представили королю. Так как величайшим королем на свете не можете быть вы, сир, который сидит сложа руки в то время, как Англичанин отнимает ваше наследство!»

Эта фраза потрясла короля. Результат вы видели; и теперь, думаю, не будет преувеличением сказать, что Аньес готовится продолжить, правда, по-своему и своим оружием, чудо Жанны. Она делает из короля другого человека, а это как раз то, что нужно Иоланде.

– Пусть так, – вздохнула Катрин. – Но мадам Иоланда, как мне кажется, не очень-то посчиталась со своей дочерью, королевой Марией…

– Полноте! Вы хорошо знаете, что королева Мария не могла бы совершить это чудо. Король ее очень любит, он примерно исполняет свои супружеские обязанности – королева исправно рожает инфантов. Но вы помните ее лицо? Посол сказал после того, как ее увидел: «Ее величество королева способна своим лицом напугать самих англичан!» Материнская любовь и обновление страны – это совершенно разные вещи. Перестаньте сердиться на бедняжку Аньес. Я берусь убедить ее, что она допустила глупость. К тому же этим займется королева Иоланда, которая скоро к нам прибудет. А теперь хотите вы, да или нет, оставить у себя этот жемчуг?

Катрин рассмеялась.

– Вы упрямее ваших мулов, Жак!

– Именно поэтому мы и преуспеваем. Так вы их возьмете?.. Или я швырну их в Луару? Потому что, клянусь жизнью, никакая другая женщина их не наденет! Добавлю, что устрою так, чтобы доставить другое колье вашей подруге Аньес, раз уж вы так на этом настаиваете!

Вместо ответа Катрин протянула руку, и он вложил в нее маленький кошелек.

– Сейчас тридцатое мая, – сказал он. – Через три дня свадьба. Вам не так долго осталось терпеть мои капризы.

Но два дня спустя Жак с мрачным видом объявил Катрин:

– Свадьба откладывается, Катрин!

– Как? Но… почему?

– Младший из королевских детей, маленький принц Филипп, который родился в феврале, умирает. Король, королева и двор задерживаются в Шиноне.

– А принцесса Шотландская?

– Прибыла в Шинон, где будет ждать вместе с остальными. В этой ситуации невозможно покинуть замок.

– Мой Бог, – простонала Катрин, – только этого недоставало. А… если свадьба будет праздноваться там?

Жак стремительно повернулся к Катрин.

– В Шиноне? Король не нанесет такого удара ни своим добрым подданным в Туре, ни мне самому, который вот уже месяц крутится как белка в колесе, чтобы все здесь приготовить! И потом, какого черта, ведь к нам едет иностранная принцесса: дочь короля Шотландии не выдают замуж на скорую руку, как какую-нибудь птичницу. Перестаньте изводить себя по этому поводу. Как только несчастный ребенок умрет, а это не замедлит произойти, будет выбран новый день для свадьбы, и мы будем первыми, кто об этом узнает.

Катрин покинула Жака и отправилась бродить по песчаному берегу Луары, чтобы все обдумать.

Принц Филипп умер на следующий день, 2 июня. Вскоре узнали, что король назначил день свадьбы на 24-е число.

– Так что вы теперь еще на три недели моя пленница, Катрин, – радостно заметил Жак Кер, когда они встретились с наступлением вечера. – Если бы вы знали, какое счастье видеть вас здесь, рядом со мной… немного моей…

Каждый вечер теперь, когда установилась хорошая погода, они проводили в саду.

Жак смотрел на нее, сидящую так близко, с невыразимой нежностью. Катрин купила у мэтра Жана Боже, портного королевы, платье из легкой ткани сиреневого цвета с белыми разводами, которое ей изумительно шло и в котором она выглядела совсем юной девушкой. С белой вуалью, наброшенной на волосы, убранные на затылке, с новым жемчужным колье, мягко светившимся на ее шее, она казалась существом иного мира. Но запах духов, которые Жак подарил Катрин, возвращал молодой женщине ее земную прелесть.

Слова Жака утратили шутливый тон, в них явно слышалась страсть.

Движимый порывом, который не в силах был сдержать, он заключил ее руки в свои.

– Катрин!.. – проговорил он совсем тихо. – Я вам стал неприятен?

– Нет, Жак. Вы не сказали мне ничего неприятного. Для женщины всегда сладка мысль, что она оставляет сожаления, но ничего больше не говорите.

– И все же…

Она быстро высвободила руку и приложила к его губам.

– Нет. Молчите! Мы старые друзья и должны ими остаться.

Он горячо поцеловал ее пальцы, так неосмотрительно поднесенные к его губам.

– Это самообман, Катрин! Эта старая дружба всего лишь иллюзия, и вы это хорошо знаете. Вот уже годы, как я люблю вас, не решаясь этого сказать…

– Однако вы только что это сказали… несмотря на мое сопротивление.

– Ваше сопротивление! Знаете ли вы, что все эти годы я жил воспоминанием об одном поцелуе… том, которым мы обменялись в Бурже, в моем кабинете, когда вы бежали из Шантосе от Жиля де Реца. Я так и не сумел забыть тот поцелуй.

– Я тоже, – холодно ответила Катрин, – но только потому, что меня мучили угрызения совести, так как я всегда была убеждена, что Масе нас заметила.

– И все же… вы меня не оттолкнули. На мгновение мне даже показалось…

– Что я получала удовольствие? Это правда! Но теперь я вас прошу, Жак, забудем это! В противном случае я не смогу дольше находиться рядом с вами…

– Нет! Не уезжайте…

– Я останусь, если вы пообещаете не возобновлять ваши попытки. Вы слишком взволнованны сегодня. Этот сад, эти запахи, теплая, прекрасная ночь. Меня тоже это волнует.

Она внезапно встала, словно испугавшись собственных слов.

– Вот вы опять пытаетесь нас обмануть. Это не ночь, это вы, Катрин… и ничто другое. Вот что, я думаю, называется любовью… Но, если вы предпочитаете об этом забыть, я постараюсь вам больше не докучать! Спите спокойно!

Катрин быстрыми шагами пошла прочь по саду, словно боясь того, кого оставляла за своей спиной, в душе удивляясь тому, что этот голос и сейчас пробуждал в ее душе что-то вроде радости. Ее сердце как будто давно ждало этих слов.

Ступив на порог дома, она переборола себя и не обернулась, чтобы посмотреть на это лицо, дышашее страстью. Если она поддастся сейчас своему порыву, никто не знает, чем кончится эта ночь.

Любая женщина, даже самая надменная, не устояла бы перед соблазном любви такого человека! Его ум, его энергия были физически ощутимы, как у других глупость и тщеславие. Это был железный человек с глазами мечтателя и, несмотря на его низкое происхождение, с сердцем рыцаря из легенды. Это была такая ловушка для одинокого сердца, постоянно подвергающегося испытаниям!