Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина! - Олег Таругин

– Так точно, помню. Красная ракета одиночного огня – «танков на станции нет, данные ошибочны». Тройная зеленая – немедленно выходить в эфир, подтверждая разведданные.

– После чего?

Радист тяжело вздохнул:

– После чего скрытно возвращаюсь прежним маршрутом к точке сбора «2».

Старший лейтенант слегка повысил голос:

– Неполный ответ, товарищ старшина. Ну, почему не слышу?

– Виноват, не успел сказать. Возвращаюсь, не вступая в бой и не пытаясь помочь основной группе. В точке сбора жду сорок минут, после чего ухожу резервным маршрутом.

– Вот теперь правильно, – серьезно кивнул Кобрин. – Вася, если нас обложат, ты с одним автоматом ничем помочь не сумеешь, только зазря рядом ляжешь! Зато, когда до наших доберешься, хоть расскажешь, что да как случилось. Неохота без вести пропавшим числиться, обидно как-то, особенно теперь, когда мы немца в хвост и в гриву гнать начали. Понятно объяснил?

– Так точно, понятно. Приказ не нарушу, не переживай, командир, – насупился радист.

– Вот и ладненько. Ну чего, бойцы? – ухмыльнувшись, старлей оглядел свое невеликое воинство. – Все готовы? Добро. Тогда попрыгали – и вперед, время не ждет…

Открытое пространство одетые в белые маскхалаты разведчики преодолели буквально за четверть часа – даже особенно скрываться не пришлось, благо местность оказалась мало что пересеченной, так еще и со множеством засыпанных снегом воронок, оставленных не попавшими в цель советскими бомбами и реактивными снарядами. С одной стороны, это доставляло определенные сложности – внезапно провалиться в невидимую под настом ямину никому не хотелось, с другой – было где укрыться, когда фрицы лениво шарили по окрестностям лучом установленного на одной из караульных вышек прожектора. Хорошо, хоть осветительных ракет не запускали, не передний край, чай. Заодно повезло, что гитлеровцы не стали заморачиваться с оцеплением станции – то ли личного состава не хватало, то ли сочли подобное излишней перестраховкой, то ли решили не привлекать к разгрузке излишнего внимания.

В конечном итоге обе группы благополучно добрались до цели. Старлей Кобрин с сержантом Сергеем Лариным укрылись в руинах депо, от которого после нескольких попаданий советских фугасок весом никак не меньше четверти тонны уцелела только одна из несущих стен да обрушившиеся вниз остатки перекрытий, представляющие собой перекрученные ударной волной каркасные балки и рваные лохмотья присыпанного снегом кровельного железа. Младший лейтенант Алексей Кузьмин с сержантом Вадимом Пылевым схоронились в развалинах станционных складских помещений, некогда толстостенно-краснокирпичных, царской еще постройки, но ныне тоже перемолотых тротилом до абсолютно неремонтопригодного состояния. Наблюдательные позиции разведчики выбрали удачно, недаром корпели перед выходом над оставшимися с довоенных времен схемами, переданными из разведотдела армии. Развалины депо располагались в районе выпускных стрелок, пакгаузы – входных. В итоге вся станция оказывалась как на ладони – если, конечно, найдешь подходящее место, желательно где-нибудь на верхотуре, чтобы виднее было. Ну, и незаметнее, понятное дело…

С последним повезло только одному Кобрину, которому вместе с товарищем удалось вскарабкаться на самый верх выщербленной осколками стены. Впрочем, особого значения это не имело, территория оказалась достаточно ярко освещена прожекторами. И одного взгляда хватило, чтобы понять, что авиаразведка, несмотря на нелетную погоду с прочей низкой облачностью, не ошиблась. Разгрузка пришедшего несколько часов назад эшелона была в полном разгаре. Ревели танковые моторы, застилая видимое пространство синим дымом бензиновых выхлопов, сквозь которые с трудом пробивались мечущиеся лучи ручных фонарей и фар, лязгало железо, грохотали сцепки, когда очередной танк тяжело сползал с платформы на разгрузочную рампу, раздавались резкие трели унтер-офицерских свистков, неслышимые в общей какофонии матерились немецкие танкисты и железнодорожная обслуга. С минуту понаблюдав за происходящим, Федор с широкой улыбкой протянул бинокль Ларину:

– Ну, чего, Серег, похоже, не зря сходили, а? Глянь, какая красота-красотища! Командование будет довольно, верно тебе говорю. И эшелон в наличии, и секретные танки при нем. А самое главное, возиться с разгрузкой фрицам еще часов пять, никак не меньше.

– Думаешь, командир? – не отрывая от глаз окуляров трофейного «цейса», негромко пробормотал сержант. – Вон как споро работают, стахановцы хреновы, мля!

– Не думаю, а твердо уверен, – хмыкнул старший лейтенант. – Вспомни, чего нам перед выходом доводили? У этих ихних «Тигров» все не как у людей, одних только гусениц два комплекта. Те, которые узкие, для твердых грунтов и перевозки, поскольку иначе они на стандартную платформу по габариту не влезут. А другие, пошире, для боя. Кстати, знаешь, как в ихней инструкции положено проверять, способен ли грунт выдержать танк?

– Не-а, – искренне заинтересовался Ларин. – Как?

– Одному фрицу нужно взять другого на закорки да встать на одной ноге, словно аисту. Если сапог в землицу не провалился – значит, и танк пройдет, если наоборот – ищи обходной путь, иначе завязнет[28].

– Ну, фрицы-то известные затейники, – фыркнул товарищ. – Знакомое дело.

– А теперь гляди, как они эти свои панцеры разгружают. Сначала широкие гусянки из-под брюха лебедкой тягают и в сторонке укладывают, а в них в каждой три тонны веса. И только затем танк с платформы сводят. А ведь ему еще обратно переобуться нужно, поскольку на узких далеко по снегу не уедет, а это тоже не простая задачка. Эшелон на станции уж несколько часов стоит, а они только с полдесятка машин сгрузили, и еще столько же осталось.

– Это да, – согласился сержант, возвращая бинокль. – Похоже, долгонько еще провозятся, там ведь не только эти самые «Тигры», но и обычные «тройки» с «четверками». Только их еще не разгружают, так пока на платформах и стоят.

– Вот именно. В первую очередь фрицы хотят свою секретную технику сгрузить и подальше отвести, а уж затем и до обычной брони очередь дойдет. И думается мне, тут никак не меньше полноценного батальона разгружается, согласен, Сережа?

– Угу, видать, это тот самый «шверпанцерабтайлунг пятьсот два», про который нам на инструктаже говорили[29], и есть. Никакой ошибки. Так чего делаем-то, командир? Отходим и даем нашим эрдэ? Вроде все, что требуется, разглядели?