P.S. I Miss You. Я по тебе скучаю - Уинтер Реншоу

– Извини. – Я машу рукой. – Ты не для того летел так далеко, чтобы вести разговоры об этом… я просто подумала, что раз у тебя сегодня слушание, то… увидеть тебя здесь, в отеле… я просто в шоке.

Не успевает он ответить, как я целую его, ощущая на его губах вкус мятно-вишневой жевательной резинки.

Соскользнув с него, я несколько секунд взираю на его лицо, не отводя взгляда, иррационально уверенная в том, что, если я хотя бы моргну, он исчезнет.

– Надо спуститься в вестибюль, взять запасной ключ, – говорю я, кивком указывая на запертую дверь позади меня. Взяв его за руку, я собираюсь вести его к лифту, чтобы спуститься вниз, но он не трогается с места. – Что такое?

– Ничего.

– Почему ты смотришь на меня так? – Я подавляю смешок, потому что он взирает на меня так, словно увидел впервые в жизни. Саттер делает шаг ко мне, почти вплотную, и вдыхает запах моей кожи.

– Это был долгий день, Мелроуз. Долгая неделя – долгие три недели. – Он закрывает свои необычные медово-янтарные глаза и вздыхает, на несколько секунд прижавшись лбом к моему лбу. – Я просто очень рад снова видеть тебя.

– Ты скучал по мне? – Я подмигиваю. Уголок его губ приподнимается, он проводит пальцами по моему подбородку. Потом его губы касаются моих губ, и мое сердце замирает, подпрыгнув куда-то в глотку.

– Чертовски, – говорит Саттер. – Я чертовски скучал по тебе.

Я хочу спросить его, надолго ли он приехал и где его вещи. Я хочу спросить его, приедет ли он еще раз. Я хочу спросить его, спланировал ли он это заранее или просто спонтанно купил сегодня билет, выйдя из зала суда. А еще я хочу спросить его, где сейчас Так, кто за ним присматривает… но сейчас важно лишь то, что Саттер здесь.

Он снова целует меня, губы у него горячие, он всем телом прижимает меня к стене. Выпуклость в его паху касается моих бедер, и в коридоре внезапно становится на десять тысяч градусов жарче.

Сейчас и здесь есть только мы, в нашем собственном маленьком мирке (или, по крайней мере, это так ощущается), и последнее, о чем я думаю – это о том, что кто-то пройдет мимо или заснимет наши объятия и выложит фото в интернет.

Однако меня резко возвращает к реальности знакомое царапанье коготков Мёрфи по ту сторону двери. Я встряхиваю головой и отлепляюсь от Саттера.

– Нам действительно нужно сходить за ключом.

Он улыбается, почесывает висок и делает шаг назад.

– Верно.

Я тащу его к лифту и нажимаю кнопку первого этажа, ни на миг не отпуская его руку. Но, честно говоря, он так же крепко держит за руку меня.

Как только двери лифта задвигаются, он прижимает меня в угол и снова целует. Краем глаза я вижу наши отражения в зеркалах, украшающих стены лифта. И как же невероятно видеть его красивую крепкую фигуру со всех сторон сразу!..

Только когда я слышу демонстративное покашливание, я понимаю, что мы уже не одни. Должно быть, эта женщина вошла в лифт на одном из этажей по пути вниз.

Я прижимаю пальцы к своим распухшим губам и обмениваюсь с Саттером потаенной усмешкой. Женщина посматривает на нас искоса, высоко задрав нос, и едва мы добираемся до первого этажа, она решительным шагом покидает лифт.

Прошлепав босиком по мраморному полу, я застенчиво приближаюсь к стойке администратора.

– Захлопнулась дверь, мисс Клейборн? – спрашивает тот.

– Что-то вроде того. – Я подмигиваю.

– Одну минуту, пожалуйста. – Он, щурясь, стучит по клавиатуре регистрационного компьютера длинными пальцами, потом открывает ящичек и протягивает мне пластиковую карточку-ключ. – Вот, держите.

– Спасибо, – отвечаю я, потом разворачиваюсь на пятке и возвращаюсь к ухмыляющемуся Саттеру. Спустя пару минут мы уже оказываемся в моем номере. Я подавляю зевоту и стараюсь не думать о том, что мой будильник поставлен на четыре часа утра.

Саттер подцепляет мою пижамную майку и сдергивает с меня через голову. Потом в темноте звякает пряжка его ремня. Я ничего не вижу, но все чувствую.

Его жар. Его возбуждение. Стук его сердца под моей ладонью.

– Боже, как я скучал по тебе, – шепчет он мне на ухо. Его слова щекочут мою кожу, мои губы растягиваются в широкой улыбке, которую он не может видеть. – Так дико скучал…

А потом происходит это.

Слова… они возникают ниоткуда. Без предупреждения, без осмысления.

– Я люблю тебя, – выпаливаю я так поспешно, словно эти слова жгут меня изнутри, и я должна как можно быстрее вытолкнуть их наружу.

Руки Саттера, блуждавшие по моему полунагому телу, замирают.

О господи…

Мое сердце замирает. Я совершенно уверена, что я не дышу. И так же твердо уверена, что, если он ничего не скажет в следующие пять секунд, я упаду в обморок от стыда и нехватки кислорода.

– Мелроуз…

Мне не нравится то, как он произносит мое имя. Мне не нравится, как это звучит – как будто он собирается обрушить на меня какую-то невероятную истину.

Мы ковыляем впотьмах, пока не натыкаемся на кровать, но Саттер не выпускает меня из объятий. Притянув меня к себе на колени, он обхватывает ладонями мою талию.

– Я никогда и никому не говорил таких слов. – Его признание сопровождается тяжелым вздохом.

– Тебе не нужно…

– Нет, – обрывает он меня. – Дай мне закончить.

– Ладно…

– Во-первых, я должен признаться – я не знаю, что такое любовь. Я никогда не знал ее. Никогда не получал. Мне не с чем сравнивать эту… это… то, что происходит между нами. Между тобой и мной.

Я молчу, впитывая каждое его слово. Саттер откашливается, потом продолжает:

– Я лишь знаю то, что, когда я с тобой, я чувствую нечто совершенно непохожее на то, что чувствовал когда-либо за всю свою жизнь. И я могу только догадываться, что это такое…

Удары пульса у меня в ушах почти заглушают его трогательное признание. Я хочу запечатать этот момент в крошечный флакончик, чтобы носить его на шее и постоянно держать возле своего сердца.

– Я люблю тебя, Мелроуз, – говорит наконец Саттер. Его пальцы скользят по моему подбородку, когда он наклоняет мое лицо ближе к своему. – Если отбросить всю эту бессвязную болтовню… полагаю, это именно то, что я чувствую к тебе.

– Это не бессвязная болтовня, – возражаю я. – Это самое чудесное, что я когда-либо слышала. Ты можешь сказать это снова? Еще один раз?

Он ничего не говорит – по крайней мере, словами. Его губы приникают к моим губам, наши языки сплетаются. Потом он отстраняется, чтобы глотнуть воздуха, и я тоже пытаюсь перевести дыхание. Мое тело кажется легким, вся усталость, которую я испытывала до этого, просто… исчезла, сменившись чистой эйфорией, которую я готова ощущать целую вечность.