Музыка тысячи Антарктид - Ирина Молчанова

«Пойдем со мной?» — насытившись, предложила она и, даже на миг не сомневаясь в его ответе, разрезала кожу на своей руке.

Даймонд последовал за ней, но девушка больше никогда не видела образов, рождаемых в головах людей. Она приобрела верного слугу, лишившись своего главного козыря. Ей остались подвластны только животные. В дальнейшем она использовала некоторых из них, чтобы читать мысли людей, но до сих пор не нашла такого, которому бы удалось выудить хоть что-нибудь из головы Даймонда.

— О чем думаешь? — раздраженно поинтересовалась Анжелика.

Юноша вздрогнул, но ответил незамедлительно:

— У тебя нежная кожа…

Девушка усмехнулась. Все, о чем бы ни говорил Даймонд, походило на правду, его невинным синим глазам было невозможно не верить. Она иногда спала с ним от скуки. У него не было мужественной красоты, каких-то особенных умений в любовных делах, но близость с ним утешала, когда казалось — ничто не может возродить желания к жизни.

Все изменилось с появлением Лайонела. Другие мужчины перестали ее интересовать. Все они казались глупыми ничтожествами и не шли ни в какое сравнение с идеалом.

При воспоминании о Лайонеле девушка ощутила новый прилив ярости.

— Видел бы ты эту Катю! — Руки сами собой сжались в кулаки. — Ни манер, ни лоску, ни красы! Вильям такой болван, ни капли вкуса!

— Какое тебе дело до вкуса Вильяма? — удивился Даймонд. — Пусть делает что хочет. Не лучше ли оставить его и девушку в покое?

— Какое дело? Спрашиваешь! — взвилась Анжелика. — Плевать мне на Вильяма! Этой девицей заинтересовался Лайонел, неужели непонятно? — Девушка вырвала ногу из ладоней юноши и вскочила с дивана. — Он смотрел на нее, понимаешь?!

Даймонд поднялся с колен и честно сознался:

— Нет, не понимаю. Думаю, тебе не о чем беспокоиться.

Анжелика взглянула на покачивающийся хрусталь в люстре и, сломав веер ударом о ладонь, прошипела:

— Где бы я сейчас была, дорогой Даймонд, если бы часто слушала тебя! Что вообще тебе известно о переменчивости мужчин? Поди лучше разузнай, к какому часу привезут мое платье для рождественского бала!

Юноша вышел из комнаты, а Анжелика приблизилась к огромному аквариуму и посадила на ладонь паука. Мику для нее привез несколько лет назад знакомый вампир из Сиднея.

Девушка погладила своего любимчика по брюшку.

— Я должна быть во всеоружии, — поделилась она с пауком. — Эта рыжая дешевка еще не поняла, кому перешла дорогу…

* * *

Деревья стояли в пушистом снегу, причудливые белоснежные лапы верхушек тянулись к черному небу с блестящей россыпью звездной пыли. В тишине пустынного парка то тут, то там раздавался протяжный скрип тонких осинок.

Катя украдкой посмотрела на шагающего рядом молодого человека и едва заметно улыбнулась.

Сегодня они никуда не спешили, просто гуляли, как самые обычные влюбленные. Ей потребовалось несколько дней, чтобы осмыслить все, что она узнала. Самая огромная сложность была даже не в осмыслении, а в принятии — ее бойфренд никогда не станет есть с ней мороженое и прогуливаться в солнечные летние деньки вокруг пруда, любуясь утятами. От человеческой пищи его выворачивало, солнце причиняло адскую боль, а утят он убивал.

Из четырех с половиной миллионов жителей Санкт-Петербурга вампир не смог найти более подходящего объекта для своей любви, чем она — непримечательная девушка, каких в каждом городе полным-полно.

Катя вздохнула. С ней явно было что-то не так. Кто в здравом уме, после всего, что приключилось, захотел бы продолжить знакомство с любителями выпить крови? Вильям благородно дал ей право выбора: «быть или не быть…», но сперва эгоистично влюбил в себя. Ее ответ был предрешен заранее. Но ведь и она сама — не кто-то там! — приходила в ужас от мысли, что ее жизнь, будет как у миллиарда людей на планете, по кем-то придуманной дурацкой схеме, и никак иначе. Сама же мечтала оказаться на Луне, в другой галактике, у черта на рогах, лишь бы остановить время и отдохнуть. Хотела невозможного, немыслимого, глубоко в душе, без всяких причин, считая себя лучше других. Впервые она получила то, о чем просила: шанс жить с претензией на оригинальность. А сама испугалась. Столько сомнений возникло, когда хоть и до страшных, но чудес рукой осталось подать. И другая галактика вроде сделалась не нужна, тут было хорошо: и усталость, не смертельная, чтоб отдыхать целую вечность, и житейские радости показались не такими уж дурацкими. Все стало предельно ясно: любая ерунда всласть, если есть с кем ее разделить.

— Ты не передумала? — в который раз за вечер спросил Вильям.

«Да не нужны мне эти утята!» — подумала она и только хотела заверить молодого человека, что ее решение не подлежит изменению, как он удивленно спросил:

— Утята?

Катя сообразила, что высказала мысли вслух, и, покраснев, пробормотала:

— Я просто думала о тех вещах, которые мы никогда не сможем делать вместе…

— А что мы не сможем делать с утятами?

— Ну… — замялась девушка.

— Скажи, — крепче сжимая ее ладонь, попросил он.

— Любоваться! Гулять летом вокруг пруда и любоваться утятами, — выпалила она.

Вильям недоверчиво покосился на нее.

— Ну почему же?… Я люблю утят.

— Любишь? — уточнила Катя. — Как просто утят или как?…

Молодой человек вздохнул.

— Утята — это очень мило, можно и полюбоваться…

Девушка улыбнулась.

«Глупая! Он ведь не заставляет меня сейчас же стать вампиром. Когда-нибудь потом, когда я сама захочу. Да и вообще, он словом не обмолвился, что мне нужно меняться… Да и как, если создавать вампиров запрещено? — Катя озадаченно нахмурилась. — А хочет ли он этого? Что, если нет? Как же мы будем?» — Ей сразу же представилась картина, где она, дряхлая старуха, просит молодого красавца мужа сходить в аптеку за лекарствами. Сделалось дурно.

— Вильям… — Девушка остановилась. — Ты хочешь, чтобы я стала такой же, как ты?

Он ответил не сразу, некоторое время всматривался в ее лицо, как будто надеялся увидеть ответ.

— Не знаю, — наконец сознался молодой человек. — Я рассказал тебе, какое мучение… жить так. Думал, ты не захочешь меня больше видеть. Но ты позвонила… И мне очень сильно захотелось тебя увидеть. Лайонел сказал, я эгоист.

Катя ощутила, как в груди начало медленно разрастаться тепло. И так происходило всякий раз, когда перед мысленным взором возникало красивое лицо с ледяными голубыми глазами.

— Это он сегодня тебе сказал? — Щеки порозовели от стыда. Она задала вопрос лишь с одной целью — узнать, чем занимается его брат.

— Да, — усмехнулся Вильям, — он бросил мне эти слова, проносясь мимо по коридору с охапкой своих разноцветных рубашек. Рождественский бал, все готовятся.