Я не Монте-Кристо - Тала Тоцка

Утром Саломия встала пораньше в надежде не столкнуться со старшими Елагиными, и первым, кого она увидела, был Никита. Он пил кофе в столовой и жестом пригласил Саломию, но та покачала головой, даже дышать одним воздухом с ним было невыносимо. Она вышла из ворот, но не успела пройти и одого квартала, как сзади засигналили, и ее обогнал черный внедорожник Елагина.

— Куда ты идешь? Садись, подвезу.

Она лишь головой покачала.

— Спасибо, не нужно.

Но Никита уже выскочил из машины и загородил дорогу.

— Саломия, пожалуйста, сядь в машину.

— Никита, мне правда недалеко,  — она попыталась его обойти, но тщетно.  — Я к бабушке.

 — Любовь Сергеевна в санатории, отец сказал, сегодня утром отправили. Еще рано, пока ее не буди, позвонишь позже, на выходных можем ее проведать.

 — Спасибо, что сказал,  — она все же обошла мужа,  — я просто хочу наведаться в квартиру.

 — Не задерживайся, — Никита сел в машину, а она остановилась, оглушенная неожиданной мыслью, что не назвала дом домом. Она не сказала, что идет домой…

До их «профессорского» дома дошла быстро, вошла в квартиру, чисто, убрано, но воздух спертый и тяжелый. Распахнула окна, свежий воздух ворвался вместе с щебетаньем птиц. Саломия немного постояла, наблюдая, как соседские дети играют во дворе, а потом вошла в свою комнату.

«Потому что здесь я больше не дома»

И где же теперь ее дом? Саломия задумалась. Ее комната в доме Елагиных теперь больше подходила под определение «домой», но с каких пор ее домом стал дом Елагиных? Да потому что теперь ее дом  — это там, где есть Никита. Это открытие так ошеломило, что у нее даже рот приоткрылся. Она улеглась на кровать, где проспала целых шесть лет, и внезапно ощутила Никиту, как будто он был здесь, почти осязаем. Она просто привыкла последние десять дней чувствовать его каждой клеточкой тела. Теперь отвыкай, Мия…

Проснулась от сигнала телефона, как это она задремала?

«Саломия, иди домой». Поднялась и закрыла окно. Никита позвал, наверное, вернулся от Марины, нет смысла оттягивать разговор, даже если он ее просто убьет. Пусть, чем скорее, тем лучше.

Саломия вошла в свою комнату и увидела стоящего спиной Никиту. Перед ним лежала раскрытая папка, а в руках он держал тот самый, «конкурсный» рисунок.

— Почему ты роешься в моих вещах, Елагин?  — спросила  будничным тоном. Он не повернулся, ответил вопросом на вопрос:

— Почему я здесь без татуировки?

— Я тогда ее еще не видела.

— А почему этот рисунок разорван? — он достал тот самый первый свой портрет. Голос звучал подозрительно хрипло. Саломия подошла совсем близко и встала за спиной.

— Ты тогда попросил меня не выходить за тебя замуж, сказал, что любишь другую, попросил не вмешиваться. А я тебя не послушала. Я пришла домой расстроенная,  —  она подняла на него глаза и вымученно улыбнулась. — Прости меня, Никита. Ты просил, а я отказалась, но не из-за денег, просто я люблю тебя, давно люблю. Я влюбилась еще в «Амстердаме», как только первый раз увидела, ты тогда на меня даже внимание не обратил. А потом когда я сумку твоей мамы нашла, я не собиралась их отдавать, мне очень нужны были деньги.

— Для Игната? — ревниво спросил Елагин.

— Я отказалась с ним переспать, и он подставил меня,  — Саломия видела, как менялся в лице Никита, но продолжала. — Потом позвонил телефон Ирины Матвеевны, там твоя фотография на заставке, и я поняла, что не смогу взять эти деньги. Мне очень хотелось тебя увидеть,  — сказала она совсем тихо,  — хотя бы еще раз.

Никита окинул ее странным взглядом и тем же хриплым голосом сказал:

— Собирай вещи, Саломия.

А сам вышел из комнаты.

«Ну вот и все…»

Саломия без сил обперлась о стену, все плыло перед глазами, она сама на себя злилась, а чего было ожидать? Заставила себя открыть чемодан и вывернуть на пол все его содержимое. Куда девать эти «мальдивские» вещи? С собой она, как и в прошлый раз, собиралась взять только то, с чем сюда пришла, значит остальное нужно оставить здесь.

Нашла мусорный пакет, собрала туда вещи и поставила у порога. Пусть Елагины отдадут домработнице, та постирает и найдет куда пристроить. Саломия сложила свою одежду, мольберт, папку с рисунками и застегнула молнию.

Распахнулась дверь, в комнату сначала въехал огромный чемодан, следом вошел Никита.

— Я у матери попросил, потом вернем,  — объявил он.

— Я уже готова, Никита,  — сказала Саломия, изо всех сил стараясь быть сильной.

— Как это готова?  — не понял Никита.  — Ты что, уже все собрала?

Он открыл шкаф, платья висели в ряд, на полках лежали вещи, Елагин заглянул в мусорный пакет, стоящий у двери, и озадаченно посмотрел на Саломию.

— А почему ты это не берешь? Хочешь отдать в стирку? Ладно, я потом заберу. Или смотри сама, у меня есть стиральная машина.

— У тебя?  —  ошарашенно уставилась на него Саломия.  — Почему у тебя?

Никита медленно выпрямился, глядя на Саломию.

— Кажется, я начинаю догонять. Мы перезжаем ко мне, Мия, а ты что себе надумала?

— К тебе?  —  она была потрясена.  — И ты тоже?

— Саломия, — Никита подошел и заглянул в глаза, прикасаться к ней он по-прежнему избегал,  — сколько раз я сказал тебе, что ты моя, и я тебя никому не отдам? Кто еще должен с тобой жить в моей квартире?

Она захлопала ресницами, не в силах выговорить ни слова, и тогда он осторожно взял ее за руку и поцеловал самый краешек ладони.

— Ты потом мне расскажешь, а сейчас собирайся, мне нужно еще свои вещи сложить, а у меня на сегодня полно дел. И вечером важный ужин, ты тоже должна там быть, так что у нас не особо много времени.

В квартиру Никиты Саломия входила с опаской, он если и понял, то не подал виду, а она вспоминала свою «брачную» ночь и не верила, что все так изменилось за неполных два месяца. Никита втащил два больших чемодана и раздвинул створки шкафа, который по-хорошему скорее должен был называться гардеробной, потому что под него была отгорожена немалая часть спальни. Впрочем, для огромной кровати места было достаточно. Саломия посмотрела на нее и почувствовала, как кровь приливает к щекам, поймала внимательный взгляд мужа и прикусила губу.

 — Тебе не трудно будет разложить мои вещи?  — ровным голосом спросил Никита. Саломия замотала головой, затянутые в хвост волосы заметались из стороны в сторону, и тогда он не выдержал, перешагнул через чемодан и схватил ее в охапку.

 — Пожалуйста, Мия, не смотри на меня так, я тут держусь из последних сил, мы же с тобой снова на десять дней из жизни выпадем, а мне правда нужно в офис. Я так старался не притрагиваться к тебе, у меня же помутнение наступает сразу, ты ведь знаешь, не заводи меня.