Тайный заговор - Филипп Ванденберг

— Вот и все, Бродка! Вот и все!

Закрыв глаза, профессор нажал на курок.

Револьвер издал трескучий звук. Коллин снова взвел и спустил курок. Потом — третий, четвертый раз. И наконец, сдался.

Бродка поднялся со стула и опустил руку в карман куртки. Когда он вытянул руку и раскрыл зажатый кулак, профессор увидел на его ладони шесть девятимиллиметровых патронов. Пару мгновений Коллин стоял не двигаясь. Затем поднял револьвер над головой и со всей силы швырнул его в стеклянный шкаф. Раздался грохот. Оружие отскочило и упало на пол посреди комнаты.

Услышав звон стекла и шум, в кабинет вбежала секретарша, а за ней санитары и медсестры. Они буквально вломились в комнату, взволнованные происходящим. Однако никто не мог понять, что случилось между обоими мужчинами. Коллин стоял у окна. Скрестив руки за спиной, он смотрел в никуда.

Бродка повернулся, чтобы уйти. Он окинул взглядом сотрудников Коллина, кивнул сначала на профессора, затем на револьвер, лежавший на полу, и сказал:

— Он хотел застрелить меня. Но у него не получилось.

Коллеги окружили профессора, по-прежнему неподвижно стоявшего у окна. Секретарша стала звать главврача — мол, господину профессору нехорошо. В мгновение ока в кабинете профессора воцарился хаос.

Бродка незамеченным вышел из клиники.

Все, что с ним произошло, он осознал, только когда добрался домой и, упав в кресло, попытался собраться с мыслями.

Коллин действительно хотел его застрелить. Бродка никогда не думал, что порог, который позволяет принять решение убить человека, может оказаться так низок. Теперь он знал, насколько опасен Коллин. Для этого человека собственная жизнь утратила свою ценность, и поэтому он не испытывал никаких угрызений совести. Наверняка он повторит свою попытку.

Бродка налил себе коньяка. Едва он поднес бокал к губам, как зазвонил телефон.

На другом конце провода оказался Хаген из ДПА. Репортер поинтересовался, знает ли Бродка, что он переслал госпоже Коллин, с которой тот недавно приходил к нему, фотографии с вернисажа. Госпожа Коллин звонила из Рима и попросила прислать ей снимки. Он не видел причин отказывать ей и передал фотографии.

Бродка был в растерянности. Жюльетт в Риме? И зачем ей нужны фотографии Хагена? Эта неожиданная новость вызвала у Бродки нехорошее предчувствие, однако он сделал вид, что все в порядке.

— Нет, нет, — сказал он Хагену. — Все нормально. Это ведь ваши фотографии, в конце концов. На какой адрес вы их отправили?

— Погодите… — Бродка услышал, как Хаген копается в своих бумагах. — Ах да, вот оно. Отель «Эксельсиор», Виа Венето, Рим.

Бродка поблагодарил его.

— Обращайтесь, если смогу быть вам чем-нибудь полезен, коллега.

Бродка был поражен. Он должен был догадаться. Жюльетт не та женщина, которая покорно, не сопротивляясь, подчинится судьбе. Но она подвергала себя огромному риску, несмотря на то что Бродка с самого начала не сомневался, что интрига с подделками была нацелена не на Жюльетт, а на него.

Он схватил трубку, чтобы позвонить и предупредить Жюльетт, но неожиданно передумал и решил лететь в Рим первым же самолетом. Александр понимал, что по телефону ему вряд ли удастся уговорить Жюльетт, чтобы она отступилась.

Рейс ЛХ 3538 вылетел из Мюнхена с опозданием на двадцать минут, примерно в 19.35. Самолет «Боинг 737–500» летел над Альпами покачиваясь, и Бродка обрадовался, когда спустя полтора часа он приземлился в аэропорту Фиумицино.

Несмотря на поздний час, стояла довольно теплая погода. Таксист был почти одного возраста со своим транспортом — оба родились в семидесятых годах, — но при этом не видел причин сдерживать себя: он несся на своем раздолбанном «фиате» по центру города с такой скоростью, что дух захватывало. Поездка до отеля на Виа Венето не заняла и сорока пяти минут.

Конечно же, Бродка задавался вопросом, как отреагирует Жюльетт на его неожиданное появление. Она ушла от него рассерженной, и, если быть до конца честным с самим собой, у нее были на то все причины. И он, и Коллин вели себя не самым лучшим образом. Чертов алкоголь! Будь он хотя бы наполовину трезв, ему никогда бы не пришла в голову идея сыграть на Жюльетт в кости.

У портье отеля «Эксельсиор» он поинтересовался, в каком номере остановилась Жюльетт Коллин — мол, он муж синьоры. Купюра достоинством в десять тысяч лир сделала свое дело. Служащий назвал номер комнаты — 203 — и спросил, сообщить ли о его приходе. Синьора у себя.

Бродка отказался и сел в лифт, который повез его наверх.

Было около 22.30, когда Бродка нерешительно постучал в двери номера 203. Не дождавшись никакой реакции, он постучал громче. Наконец он услышал голос Жюльетт:

— Кто там?

— Бродка.

Молчание показалось ему вечностью. Затем Жюльетт спросила:

— Чего ты хочешь?

— Поговорить с тобой. Пожалуйста, открой. — Бродка снова стал стучать, на этот раз еще громче.

Через какое-то время Жюльетт приоткрыла дверь. Она была закутана в полотенце и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Бродка заметил, что она явно смущена.

— Ты не впустишь меня? — тихо спросил он. — Я хотел извиниться.

Жюльетт покачала головой и закусила губу. Бродка, изучивший ее довольно хорошо, знал, что это было признаком сильнейшего напряжения.

— Нам нужно поговорить, — настойчиво произнес Александр и слегка толкнул дверь. — Это очень важно.

В этот момент за спиной Жюльетт показался молодой мужчина. У него были длинные, собранные в хвост волосы.

— Что ему нужно? — спросил он Жюльетт с сильным итальянским акцентом.

Бродка и Жюльетт молча смотрели друг на друга. Затем Бродка сказал:

— Вот оно как.

В его голосе звучало разочарование. Он повесил голову и повернулся, чтобы уйти.

— Секундочку, Бродка, — быстро произнесла Жюльетт. — Нам действительно нужно поговорить. Пожалуйста, подожди меня внизу, в холле.

Не ответив, Бродка побрел по длинному коридору в сторону лифта. В его душе боролись ярость и досада. О чем тут говорить, думал он. Ситуация была более чем однозначной. Ему следовало бы догадаться. Такая женщина, как Жюльетт, не уходит просто так. Он спустился вниз в подавленном состоянии.

«Вот и все, — неотступно билась в его голове одна-единственная мысль. — Вот и все».

Портье вручил ему его сумку, которую он отдал на хранение. Затем Бродка вышел из отеля и направился к одному из ожидавших на стоянке такси. Водитель вышел ему навстречу, взял сумку и заговорил настолько быстро, что Бродка понял только последнюю фразу.

— Куда пожелаете, синьор?

Бродка сел рядом с водителем.

— Немного покатайте меня по городу, потом обратно к отелю, — устало сказал он.