Тайный заговор - Филипп Ванденберг

Водитель, мужчина за пятьдесят, от которого сильно пахло сигаретным дымом, кивнул и завел мотор. Бродка заметил, что подушечки его пальцев были желтыми от табака.

Александр откинулся на сиденье. Он был настолько внутренне опустошен, что толком не замечал, куда его везут. У ворот Порта Пинциана, которыми заканчивается Виа Венето, водитель повернул направо и поехал по городу, делая большой круг. Бродка не знал, сколько они были в пути, когда такси вернулось к исходной точке, к отелю «Эксельсиор».

Какое-то время Бродка сидел в такси, погрузившись в размышления. Наконец он расплатился и вместе со своим багажом вернулся в «Эксельсиор».

Холл отеля был отделан черно-зеленым мрамором. Несмотря на поздний час, здесь было довольно многолюдно. Бродка поискал взглядом тихое место, откуда хорошо просматривался весь холл, и направился к мягкому уголку неподалеку от бара. В этот момент к нему подошла Жюльетт.

— Признаться, я иначе представлял себе нашу встречу, — пробормотал Бродка.

— Я… — начала Жюльетт и замолчала.

Не говоря больше ни слова, они стояли друг против друга.

— Может, присядем? — сказал наконец Бродка и, не дожидаясь ответа, прошел к мягкому уголку. Он вежливо подождал, пока усядется Жюльетт, затем тоже сел.

Жюльетт по-прежнему молчала. Бродка откашлялся. Но прежде чем он успел подобрать подходящие слова, Жюльетт взяла это бремя на себя.

— Я не хотела этого, — сказала она, — я не хотела обманывать тебя, потому что я люблю тебя, Бродка. Я действительно люблю тебя, хотя ты и подонок. Но так уж вышло. Что мне теперь, извиниться? Сказать: прости, пожалуйста, что я переспала с другим?

Бродка смотрел прямо перед собой.

— Это похоже на оплеуху, — тихо произнес он. — Но, вероятно, с таким человеком, как я, это должно было случиться.

— Не говори глупостей! — возмутилась Жюльетт. — Да, я познакомилась с мужчиной и дважды переспала с ним. Может быть, от разочарования… или даже из мести. Я не знаю. Знаю только, что вы — Коллин и ты — унизили меня, когда стали вести себя, словно торговцы лошадьми.

— Я был пьян, — пролепетал Бродка.

— О, как это мне знакомо! Слишком хорошо знакомо. «Я был пьян». Самая удобная отговорка. Она постепенно начинает надоедать мне. С тех пор как я знаю Коллина, мне доводилось слышать это тысячи раз. А теперь еще и ты начинаешь. Слышать этого больше не могу!

— Ты, безусловно, права, — согласился Бродка. — Но разве это достаточная причина для того, чтобы убегать и прыгать в постель к первому попавшемуся жиголо? А ведь совсем недавно ты спрашивала, хочу ли я на тебе жениться.

— Прекрати читать мне мораль. Я когда-либо упрекала тебя за то, что ты в Вене собирался развлекаться с проституткой? Ты думаешь, мне приятно было узнать об этом?

Жюльетт умела превратить любую оборону в нападение — довольно часто встречающееся качество у женщины. У нее это великолепно получалось. Но если Бродка хотел быть честным, ему следовало признать, что Жюльетт права. После всего, что произошло, он был последним человеком, кто имел право упрекать ее.

До сих пор Жюльетт ни разу не дала ему повода в чем-либо упрекнуть себя. Он считал ее верной и знал, что она отказывала даже собственному мужу, и это укрепило его уверенность. Он никогда не предполагал, что Жюльетт может изменить ему. Только теперь, поймав ее на горячем, он почувствовал, как это больно. С другой стороны, Александр понял, насколько сильно любит эту женщину.

— Зачем ты приехал в Рим? — вывел его из задумчивости голос Жюльетт.

— Потому что нам необходимо о многом поговорить, — ответил Бродка. И после паузы добавил: — Коллин хотел меня застрелить.

Жюльетт с ужасом поглядела на него.

— Не может быть.

— К сожалению, может. Я даже полагаю, что он собирался убить нас обоих. Явившись в мою квартиру, он прихватил с собой револьвер с шестью зарядами. Оружие было в кармане его пальто. Когда Коллин, пьяный, поехал домой, он забыл пальто в прихожей, и я нашел револьвер. На следующий день я пошел к нему в клинику. Хотел заставить его объясниться, положил револьвер на письменный стол. Вдруг он схватил его, прицелился в меня и спустил курок. Слава богу, что я перед визитом к нему вынул патроны. Иначе бы меня здесь не было.

Жюльетт слушала его, ничего не понимая. Когда Бродка закончил, она пробормотала:

— Он попытается снова это сделать. Ты написал заявление в полицию?

Бродка пожал плечами.

— Не знаю, имеет ли это смысл. Свидетелей нет, и у меня такое чувство, что все в клинике его прикрывают. И потом, ты ведь знаешь нашу полицию. Прежде чем тебе поверят, придется умереть.

— Ты из-за этого прилетел? — спросила Жюльетт. — Чтобы мы подумали, как быть дальше? — После небольшой паузы она спросила: — Как ты меня вообще нашел?

Бродка измученно улыбнулся.

— Это была случайность или же указующий перст судьбы. Сначала я думал, что ты у Коллина, но на мои звонки никто не отвечал. Затем мне позвонил Хаген и сказал, что ты попросила у него снимки того загадочного фотографа. Он хотел знать, правильно ли поступил, выслав их тебе. Зачем тебе фотографии?

Вскоре ссора была забыта, ибо, когда Жюльетт заявила, что ее римский деловой партнер Фазолино однажды уже был замешан в скандале с подделкой и отсидел за это семь лет в тюрьме, у Бродки осталась одна только цель: пролить свет на эту аферу.

— Как ты все это выяснила?

Жюльетт потупилась.

— Этот жиголо, как ты его называешь, помог мне. Он работает в газетном архиве «Мессаггеро».

— Понятно, — сухо произнес Бродка. — А фотограф?

— Когда я снова хотела прийти к Фазолино, чтобы поговорить с ним, я увидела, как из его дома вышел человек, показавшийся мне знакомым.

— И ты полагаешь, что это был тот самый фотограф, который приходил на твой вернисаж?

— Сначала я не была уверена в этом, но потом, когда получила фотографии, никаких сомнений не осталось.

Бродка потер подбородок. Он задумался.

— Это может означать только одно: ты стала жертвой заговора.

— Я тоже думаю, что не случайно попалась в ловушку. Слишком много моментов, связанных между собой. Меня бы не удивило, если бы даже здесь, в этот самый миг, за нами кто-то следил.

Хотя Бродка и не поверил ее словам, он все же окинул взглядом холл. Повсюду прохаживались нарядно одетые люди. Уже закончились представления в опере и театрах, завершились вечерние общественные мероприятия. Многие заканчивали свой день приятной беседой.

— Помнишь, — Бродка снова завладел инициативой в разговора — я тебе говорил, что эта афера с подделками, хотя и направлена на тебя, на самом деле должна коснуться меня? Ты мне не поверила. Тогда ты даже думала, что те странные события, происшедшие после смерти моей матери, являются плодом моего воображения, не так ли?