Здесь покоится Дэниел Тейт - Кристин Террилл

Но она может оказаться убийцей.

Это единственная причина, почему я здесь. Потому что преступление никто не будет расследовать, и виновника не посадят в тюрьму, если никакого преступления не было. Кто-то из этой семьи убил Дэнни и использует меня, чтобы замести следы.

Лекс с Патриком были моими главными подозреваемыми: ведь только они совершенно точно знали, что я не Дэнни. Но сейчас, даже зная, какая она талантливая актриса, было просто невозможно представить, что Лекс имеет какое-то отношение к смерти Дэнни. У нее явно были какие-то проблемы (я вспомнил последнее домашнее видео, где она была такой худой, и намеки на загадочные неприятности, которые не дали ей вовремя окончить колледж), но ее любовь к братьям и сестре ощущалась просто физически. Она была «мамочка Лекс» – та, что заполнила вакуум, образовавшийся, когда Джессика стала прятаться от всех за дверью своей комнаты, та, что каждое утро готовила нам всем завтраки, и подтягивала Миа скобы по четыре раза в день, и меня вот теперь утешала, хоть и не должна, тем более зная, что я обманщик. Я не мог поверить, что она могла поднять руку на Дэнни.

А вот во что мог поверить – что из любви к родным она согласилась играть в эту игру, чтобы защитить кого-то другого.

Остаток видео я просмотрел внимательно, отмечая каждую деталь, и то и дело переводил взгляд на Лекс: не отразится ли что-нибудь у нее на ее лице, когда она смотрит на свою прежнюю семью на экране. Не знаю, чего именно я ждал – вряд ведь ли кто-то из Тейтов, среди смеха и шуток на экзотическом пляже или на каком-нибудь семейном празднике, прямо на камеру стал бы угрожать убить Дэнни. Но если я что-то усвоил в жизни, так это то, что люди плохо умеют хранить секреты: рано или поздно все обнаруживается. Все можно узнать, надо только смотреть повнимательнее и подольше.

Понемногу, пока мы смотрели видео, до меня стало доходить, что я делаю.

Я расследую обстоятельства гибели Дэниела Тейта.

* * *

Несколько недель я прожил в шкуре Дэнни. Спал в его кровати, сидел на его месте за столом, отзывался на его имя. Я смешал его боль со своей на допросе в ФБР, я заставлял себя стать таким, чтобы он мог жить во мне. Я стал Дэнни Тейтом, а он стал мной. Я чувствовал по отношению к нему какое-то странное родство, может быть, даже привязанность, и не мог допустить, чтобы правда о нем осталась похороненной. Тот, кто поднял руку на ребенка, должен за это ответить. Я обманщик, мошенник и, наверное, ужасный человек, но в это я верю.

Я выясню правду, потому что Дэнни этого заслуживает. И потому что Миа, единственная, о ком я точно знал, что она ни в чем не виновата, тоже этого заслуживает. Я могу добиться справедливости для них.

…Или – я же ужасный человек – могу использовать эту правду в своих целях, как средство воздействия, если понадобится.

Я еще не решил.

* * *

В выходные я создал запароленную папку на рабочем столе своего ноутбука – чтобы хранить там всю информацию, какую найду, об исчезновении Дэнни. Вместо сна я часами рыскал в интернете и пополнял папку. В сети оказалось гораздо меньше информации, чем я рассчитывал. Фотогеничный белый мальчик пропал в одном из самых богатых и благополучных районов Америки. Не история, а мечта телепродюсера. О ней должны были трубить на всех углах, а она прошла мимо радаров почти незамеченной.

Видимо, сама рафинированность Хидден-Хиллз, та самая закрытость, из-за которой история с похищением Дэнни вызывала такой шок, не дала ей стать широко известной. Ворота Хидден-Хиллз после исчезновения Дэнни захлопнулись намертво, пригород отгородился от внешнего мира, защищая своих жителей и свой образ жизни. Семья Тейтов сделала то же самое. Помимо единственного телевизионного обращения, где говорил Роберт, а вся семья стояла на заднем плане, и скупых комментариев представляющего семью адвоката, Тейты никогда не высказывались публично по поводу Дэнни. Сначала, когда я узнал об этом, я списал все на непонятные мне причуды богатых. Может быть, публичная демонстрация личной трагедии казалась им чем-то низкопробным и вульгарным. Но все стало понятнее, когда я догадался, что кому-то в этой семье есть что скрывать.

И все-таки еще кое-какая информация отыскалась, когда я взялся копать по-настоящему. Основные детали были точно изложены и в недавней статье в «LA Magazine», и везде. В восемь часов вечера, в субботу, Джессика позвонила в полицию и сообщила, что Дэнни пропал. В последний раз его видели утром за завтраком, когда он сказал, что поедет на велосипеде к своему другу Эндрю. Когда в шесть часов Джессика пришла домой, Дэнни еще не было, и тогда она вместе с детьми (Роберт был в отъезде по делам) стала звонить его друзьям, а потом объехала на машине всю округу в поисках. Когда Джессика дозвонилась до родителей Эндрю и узнала, что Дэнни у них в тот день не появлялся, она позвонила в полицию.

Полицейские сразу же задействовали «Амбер алерт». В Хидден-Хиллз обыскали все дома, отсмотрели все пленки камер безопасности и проверили записи охраны у ворот. Ничего подозрительного не обнаружилось. Дэнни словно растворился в воздухе. Более вероятно, конечно, что его вывезли из пригорода в багажнике автомобиля или в кузове одного из дюжин служебных фургонов, въезжавших и выезжавших из ворот в тот день.

СМИ, которые все же следили за этим делом – в основном местные газеты и новостные каналы, – в основном склонялись к идее внешней угрозы. В Хидден-Хиллз жили богатые директора компаний и кинозвезды. Где, как не там, легче всего прихватить ребенка, за которого можно запросить миллионный выкуп?

Но правоохранительные органы, очевидно, с самого начала придерживались другого мнения. Судя по тому, сколько раз его вызывали на допросы, было ясно, кто был главным подозреваемым для ФБР.

Патрик.

* * *

Патрик отыскал меня у бассейна – я приглядывал за Миа, пока она плавала.

– Привет, – сказал он и сел в шезлонг рядом со мной.

– Патрик! – сказала Миа. – Смотри, как я быстро могу!

Она стала грести по-собачьи к мелкому краю бассейна – не то чтобы очень ловко, но очень энергично. Как только потеплело, она, можно сказать, поселилась в бассейне – выныривала только к школе и к обеду, и кожа на пальцах у нее была все время сморщенная.

– Замечательно, Миа, – проговорил Патрик с широкой белозубой улыбкой. На секунду я представил его с лицом, забрызганным кровью, и даже головой потряс, чтобы прогнать это видение. Когда он повернулся ко мне, улыбка пропала.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Конечно, – сказал я. У меня с собой была горсть монет – я бросал их Миа по одной, а она ныряла за ними. Я сгреб их все и кинул в бассейн разом. Миа завизжала и нырнула.

– Что случилось?

– ФБР, – ответил Патрик. – Я сдерживал их сколько мог. Завтра нам опять надо туда ехать.

Я сглотнул.

– Ну ладно. Хоть какую-то передышку дали, и то хорошо, правда?

Он положил мне руку на плечо, а я думал о том, почему ФБР заподозрило именно его. Только из-за статистики, из-за того, что большинство убийц – молодые мужчины, а в эту категорию попадал только Патрик? Или против него были какие-то улики, о которых я не знаю?