Конец Смуты - Иван Оченков

Все прибывающие ратники держась вне действия крепостных пушек, окружали крепость со всех сторон, демонстрируя готовность к штурму, а осажденные высыпав на стены показывали что так просто на фасы крепости не взойти.

— Государь, ворота были закрыты, нам не удалось их подорвать, — доложил мне Михальский, изображавший казачьего сотника.

— Этого следовало ожидать, ничего страшного. Судя по донесению лазутчиков, крепость не готова к долгой обороне.

— Может, все же следовало начать приступ ночью?

— Так и сделаем, пусть часть наших людей держит их в напряжении, а прочие отдыхают. У них не так много солдат в гарнизоне, так что когда они утомятся, сменить их будет некому. Пойдем посмотрим, кого там захватили наши герои.

Михальский не ошибся, женщины стиравшие белье действительно были маркитантками. Сбившись в кучу они настороженно смотрели на нас, не смея впрочем, сопротивляться. Судя по внешнему виду дамы были тертые и битые и перспектива их хотя и не радовала, но и не слишком пугала. Мое появление немного оживило их взгляды. Дело в том что в походе я по привычке одеваюсь как рейтарский офицер, лишь при необходимости меняя камзол на венгерку и одевая шапку с меховой оторочкой вместо широкополой шляпы. А уж в бою, когда на мне трехчетвертной доспех и вовсе ничем не отличаюсь от других наемников.

— Здравствуйте милые женщины, — поприветствовал я их по-немецки, — славная нынче погодка! Боюсь белье которое вы стирали не удастся сегодня доставить заказчикам, хотя может статься вы найдете сегодня новых клиентов.

— Кто вы, добрый господин? — робко спросила одна из полковых дам.

— О, красавица, я просто бедный странник, оказавшийся один на длинном пути.

— Будь я проклята, но это же красавчик Ганс! — вдруг воскликнула одна из женщин старавшаяся до сих пор держаться за спинами своих товарок.

Я с недоумением посмотрел на довольно статную маркитантку с неожиданно приятным лицом и в моей памяти мелькнули как зарница, воспоминания о славном городе Познани, где я видел это лицо в последний раз.

— Анхен?

— А я думала Ганс, что ты стал таким важным господином, что не помнишь теперь старых друзей.

— Ну что ты милая, не было ни единого дня и уж тем более ночи чтобы я не вспоминал тебя. Но что ты тут делаешь?

— Ты не забыл Ганс, я ведь маркитантка. Там где наш эскадрон, там и я.

— Наш эскадрон стоит в Белой, как это возможно?

— Ну, эскадрон-то теперь не твой, ты ведь сбежал из него, забыл? А, мы здесь, потому что пан Остророг передал его своему новому зятю, а его назначили комендантом этой крепости.

— Новому зятю?

— Ну да, мужу пани Марыси, ты должен ее помнить.

— Так комендантом этой крепости стал мой старый добрый знакомый пан Одзиевский?

— Нет, пан Мариан, помер еще прошлым летом в Смоленске. Я уж не знаю почему, но говорят, его старое сердце не выдержало преследовавших его неприятностей, и он скончался от удара. И пани Марыся, не будь дурой, тут же выскочила за молодого и красивого пана Храповицкого. А вот его и назначили здешним комендантом.

— Чудны дела твои господи! Он здесь с женой?

— Нет, пани Марыся сейчас в Смоленске.

— Послушай, Анхен, но если наш эскадрон здесь, то нет ли с вами…

— Старого Фрица?

— Боже правый, он с вами?

— Ну, а где же ему быть. Когда вы с Мартином пропали его нашли чуть живого в одной деревне. Командир приказал позаботиться о нем, и мы его выходили.

— Вы?

— Ну да, мы, маркитантки. Разве ты забыл, кто вас лечит, если случится такая беда.

— Анна, если то что ты говоришь, правда, то я твой должник навеки. Чего ты хочешь за добрую весть?

— Ганс я не знаю, кто ты теперь, но раз уж ты так говоришь, то у меня есть просьба. Мы женщины бывалые и знаем что происходит когда случаются такие дела, но у меня есть воспитанница. Ей всего четырнадцать лет и, если сможешь, спаси ее от своих солдат.

Проговорив это, Анна вытолкнула из-за спины худенькую девочку, в уродливом чепце испуганно смотрящую на меня. В тонких руках она судорожно сжимала большую корзину с только что постиранным бельем как будто от того удержит ли она ее зависела ее жизнь.

— Анна, даю тебе слово что ни с тобой, ни с твоей воспитанницей, ни с прочими маркитантками ничего не случится. Если вы выходили старика Фридриха, то за одно это я прикажу защищать вас будто вы не полковые дамы, а воспитанницы пансиона для благородных девиц.

— Ну, уж так-то стараться не надо, — вдруг вставила она из особенно потасканных «красавиц», — право, если в твоем полку мальчик, все так же хороши, то защищать надо будет не нас.

Ее слова были встречены громким хохотом всех присутствующих, включая меня и подъехавшего фон Гершова.

— Мой кайзер, — сказал он, отсмеявшись, — на воротной башне выкинули белый флаг вызывая на переговоры. У вас будут на это счет какие-нибудь распоряжения?

— Только одно, если хотят переговоров — пусть приходят к нам. Это сразу поставит их в подчиненное положение. Пусть их коменданту так и передадут, а пока распорядись чтобы мне приготовили шатер. Не принимать же парламентеров в чистом поле. И приставь к этим добрым женщинам охрану, может они и не слишком добродетельны, но за ту услугу что оказали мне я у них в долгу.

Кароль кивнул и отправился выполнять распоряжения, а я обратил, наконец, внимание на продолжавших стоять рядом босых Федьку с Мишкой.

— Хвалю за службу, бойцы! Ступайте одеваться, да потом вот этих двух женщин отведете к моему шатру, мне еще с ними потолковать надобно. И смотри Миша, чтобы тебя Федька опять с пути истинного не сбил, я ведь только на тебя надеюсь!

— Все исполним государь, — с поклоном отвечали оба лоботряса и кинулись выполнять распоряжение.

— Ох, пусти козлов в огород, — покачал я головой.

— Добрый господин, простите если я по незнанию говорила с вами неучтиво, — присела в книксене Анна, очевидно услышавшая как ко мне обращался Лёлик.

— Ну что ты, Анхен, мы ведь старые друзья, к тому же, ведь ты догадывалась кто я, не так ли?

— Ну, вы были не слишком похожи, но прочих рейтар, господин…

— Я герцог Мекленбургский, а теперь еще и русский царь.

— Так значит, Карл не ошибался на ваш счет?

— Нет, он не слишком сообразителен, но он не дурак и все правильно понял. Кстати, ты ведь подруга командира?

— Да, ваше величество, только командир у нас другой.

— Вот как?

— К несчастью, наш прежний командир погиб в одной из стычек.

— Жаль, а кто же заменил его в эскадроне и твоем сердце?

— Вы верно хотели сказать в моем фургоне?