Темная Башня - Стивен Кинг

Вновь Мордред нарисовал в воздухе знак вопроса.

И только тут последние остатки улыбки сползли с лицаУолтера.

— Чего я в действительности хочу? Ты спрашиваешь об этом?

Мордред кивнул: да.

— Дело совсем не в Темной Башне, если хочешь знать правду. ВРоланде, который не выходит у меня из головы и сердца. Я хочу его смерти, —Уолтер говорил без тени улыбки, вынося окончательный приговор. — За то долгое ипыльное преследование; за те хлопоты, которые он мне причинил; и КрасномуКоролю тоже… настоящему Королю, ты понимаешь. За упрямство, с каким онотказывался отступиться от Башни, какие бы препятствия ни возникали у него натропе. Но больше всего, за смерть его матери, которую я когда-то любил, — и,понизив голос. — Или, по крайней мере, с которой спал. Какую бы роль ни сыгралия и Риа с Кооса в этом деле, именно мальчик оборвал ее жизнь своими чертовымиревольверами. Он медленно соображал, но быстро двигал руками.

— Что же касается конца вселенной… я скажу так, пусть оннаступит, раз к этому идет, во льду, огне, мраке. Что такого сделала мневселенная, чтобы я заботился о ее благе? Я знаю только одно: Роланд из Гилеадажил слишком долго, и я хочу, чтобы этот сукин сын лег в землю. Вместе с теми,кого он извлек.

В третий и последний раз Мордред нарисовал в воздухевопросительный знак.

— Отсюда в девар-тои ведет только одна работающая дверь,молодой господин. Которую используют… или использовали Волки. Я думаю, онисовершили свой последний набег, так я думаю. Роланд и его друзья прошли черезнее, но это нормально, им найдется, чем себя занять, как только они окажутся натой стороне. Возможно, они даже найдут прием слишком горячим! Возможно, мысможем разобраться с ними, пока все их внимание будут занимать толькоРазрушители, дети Родерика и охранники. Что ты на это скажешь?

Младенец кивнул, решительно, без малейшего колебания. Потомсунул пальцы в рот, пожевал их.

— Да, да, — Уолтер вновь заулыбался. — Конечно же, ты хочешьесть. Но я уверен, что, когда дело дойдет до обеда, мы сможем найти тебечто-нибудь получше крыс и только-только родившихся ушастиков-путаников. Не такли?

Мордред кивнул. Он тоже в этом не сомневался.

— Мне сыграть заботливого папашу и понести тебя? — спросилУолтер. — Тогда тебе не придется превращаться в паука. Бр-р! Должен сказать, втаком виде вряд ли кто тебя полюбит, наверное, ты никому даже не понравишься.

Мордред уже тянул к нему ручонки.

— Ты меня не обосрешь, не так ли? — небрежно спросил Уолтер,на полпути к стулу. Его рука скользнула в карман, и Мордред с легким уколомтревоги понял: этот хитрый мерзавец все-таки сумел кое-что скрыть: он ужепонял, что от думалки проку никакого. И теперь решил пустить в ход пистолет.

3

Судя по всему, Мордред переоценил Уолтера, но, такова ужособенность юных, возможно, способствующая выживанию. Для малыша с широкораскрытыми глазами самые тривиальные трюки самого неловкого фокусника кажутсячудом. Уолтер слишком долго не осознавал, что в действительности происходит, нопринадлежал к породе тех, кто умел выходить сухим из воды в самых критическихситуациях, поэтому, когда осознание пришло, он уже не стал терять временидаром.

Есть такое выражение, слон в гостиной. Его используют дляописания жизни с наркоманом, алкоголиком, драчуном. Люди со стороны в такихситуациях иногда спрашивают: «Как вы могли столько лет допускать такое? Неужтовы не видели слона в гостиной?» Тому, кто живет более-менее нормально, труднопонять ответ, который ближе всего к истине: «К сожалению, но, когда я въехала,он там уже был; я подумала, что это часть обстановки». Вот тут для некоторых, яполагаю их счастливчиками, наступает момент истины, когда внезапно они понимаютразницу. И такой момент наступил для Уолтера. Конечно, поздновато, но надеждаеще оставалась.

«Ты не обосрешь меня, не так ли?» — такой он задал вопрос,но между словами обосрешь и меня разом осознал, что в доме незваный гость… инаходится он там с самого начала. Не младенец, кстати; нескладный юноша, спокатым лбом, оспинами на коже и затуманенными любопытными глазами. Возможно,то была лучшая, самая правдивая визуализация Мордреда Дискейна, какую могпредставить себе Уолтер: подросток-взломщик, возможно, «взбодривший» себякаким-то чистящим продуктом в аэрозольной упаковке.

И юноша находился в доме все это время! Господи, как он могэтого не заметить? Взломщик даже не прятался! Торчал на самом виду, стоял,привалившись к стене, разинув рот, и все разглядывал.

Его планы взять Мордреда с собой, использовать его, чтобыприкончить Роланда (если охранники девар-тои не успели бы прикончить егораньше, потом убить маленького говнюка, отрезать и взять с собой его бесценнуюлевую ступню, рухнули в один миг. А в следующий уже появился новый план,наипростейший из всех. «Нельзя дать ему понять, что я все знаю. Один выстрел —это все, на что я могу пойти, и только потому, что должен. А потом я убегу.Если убью его, отлично. Если нет, возможно, он подохнет от голода до того…»

Вот тут Уолтер обнаружил, что его рука застыла. Четырепальца уже сжали рукоятку пистолета в кармане куртки, но теперь превратились вкамень. П??тый находился совсем рядом от спускового крючка, но тоже потерялспособность двигаться. Его словно закатали в бетон. И в это же мгновение Уолтервпервые увидел сверкающую струну. Она появилась из беззубого, с розовымидеснами рта [29] младенца, сидящего на стуле, протянулась через комнату,сверкая под лампами под потолком, обвила Уолтера на уровне груди, прижимая рукик бокам. Он понимал, что струны в действительности нет… но при этом она была.Он не мог шевельнуться.

4

Мордред не видел сверкающей струны, возможно, потому, что нечитал романа «Корабельный холм» [30]. Однако, ему представилась возможностьобследовать разум Сюзанны, и то, что он видел теперь, удивительно напоминало«Доган» Сюзанны. Только вместо диска «ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ТЕМПЕРАТУРА» и тумблера«МАЛОЙ», перед ним появились средства контроля двигательных функций (этот тумблерон тут же перевел в положение «ОТКЛЮЧЕНО»), мышления и побуждения. Всеустройство было, конечно, куда более сложным в сравнении с тем, что встретилосьему в голове детеныша ушастика-путаника, там пришлось иметь дело лишь снесколькими простенькими узелками, но управление труда не составило.

Единственная проблема заключалась в том, что он былмладенцем.