Кодекс 632 - Жозе Родригеш Душ Сантуш

— Видишь ли, милая, я действительно не могу быть сразу с двумя женщинами. Адюльтеры не по мне. Я привык к открытым, честным, доверительным отношениям. И сейчас чувствую себя чудовищем. Ты мне очень нравишься, ты замечательная девушка, но я люблю свою семью, жену и дочку, и знаю, как сильно они во мне нуждаются. Когда ты спросила меня, занимаюсь ли я любовью с женой, во мне что-то сдвинулось, сам не знаю что. Прежде я наслаждался близостью с тобой и ни о чем не жалел, но твой вопрос пробудил меня. Как если бы я пробирался в потемках, и вдруг кто-то включил свет. Этот свет вернул меня к действительности, заставил посмотреть на себя со стороны. И тогда я стал задавать себе другие вопросы, по-настоящему важные.

— Какие?

— Разные. — Томаш огляделся по сторонам, будто надеясь отыскать ответ прямо здесь, в кафе. — Я спросил себя, зачем подвергаю опасности свою семейную жизнь. Во имя чего? Что я получу взамен? И стоит ли оно того? Невзгодам нужно противостоять, а не бежать от них. Мне пора разобраться со своей жизнью. Спасти свой брак, поддержать жену и дочь. Возможно, у нас все будет хорошо. А возможно, и нет, пока об этом говорить рано. Но обманывать вас обеих было бы нечестно, недостойно.

— А как же я? Что будет со мной?

— Ты напрасно драматизируешь. У меня есть семья, о которой я должен заботиться. А ты молодая, красивая, свободная девушка. Тебе стоит поманить пальцем, и толпы мужчин пойдут за тобой на край света. Давай не будем усложнять. Станем жить каждый своей жизнью и постараемся остаться друзьями.

Лена уронила голову на руки.

— Я не думала, что ты способен поступить со мной так!

Томаш решил, что пора уходить. Что сказано, то сказано, и своего решения он не изменит. В порыве жалости и нежности он протянул руку через стол и погладил девушку по плечу. Шведка равнодушно поглядела на его руку и не ответила на ласку. Томаш поднялся на ноги и пошел к выходу.

— Увидимся на лекции, — сказал он на прощанье.

— Цыплят по осени считают, — прошипела Лена сквозь зубы. — Еще посмотрим, чья возьмет!

Но Томаш уже покинул «Бразилейру» и шагал вверх по Руа-Гарретт, направляясь к проспекту Луиса Камоэнса.

Безмятежная гладь Средиземного моря переливалась в лучах утреннего солнца. В синих водах, словно в зеркале, отражался обрамленный пушистыми белыми облаками маяк Порто-Антико. Лантерна вот уже который век высилась над бухтой, освещая кораблям выход в Лигурийское море. Горы ощетинились острыми хребтами, защищая мирный город.

Миновав порт, такси въехало в Геную и запетляло по узким кривым улочкам старинного города.

— La Piazza Aquaverde,[37]— провозгласил словоохотливый водитель, когда машина вырвалась из лабиринта на широкую площадь, посреди которой торчала огромная статуя. — Questo é Cristoforo Colombo.[38]

Такси остановилось на светофоре, и Томаш прильнул к окну, чтобы разглядеть памятник. Колумб был одет в короткий испанский колет; его длинные волосы и широкий плащ развевались по ветру. Одной рукой адмирал опирался на якорь, другую положил на плечо коленопреклоненного индейца. Композицию дополняли четыре скульптуры поменьше, на невысоких пьедесталах, окружавшие статую Колумба с четырех сторон. Подножие монумента украшала витиеватая надпись в венке из каменных цветов: «А Cristoforo Colombo, la Patria».[39]

Зажегся зеленый, и такси рвануло вперед, спеша влиться в поток машин. Водитель, неунывающий уроженец Калабрии по имени Маттео, успел поведать пассажиру историю своей полной событий жизни. Из бешеной итальянской скороговорки, сопровождаемой отчаянной жестикуляцией и уморительной мимикой, Томаш узнал о том, что таксист divorziato,[40]что у него due bambini,[41]что в данный момент он занят поисками il lette matrimoniale,[42]поскольку предпочитает avere la colazione in camera.[43]Выложив разом всю эту информацию, калабриец поинтересовался, что его клиент предпочел бы съесть на[44]la cena. Для него самого не было ничего милее zuppa di lenticchie[45]и, само собой, spaghetti alla putanesca,[46]блюда с игривым названием, пробуждавшим у непосвященных любопытство и аппетит.

— II Palazzo Ducale,[47]— возвестил Маттео, прервав лекцию о терапевтических свойствах vino rosso, чтобы указать на величественное здание с ионическими колоннами и большими окнами, фасад которого выходил на площадь Маттеотти. — Le piace?[48]

— Si, — равнодушно кивнул Томаш, едва взглянув на дворец лишь для того, чтобы не обидеть гида-добровольца.

Таксист принялся восхвалять чудеса, которые творит vino bianco secco, и восторгаться menu fisso[49]в траттории на Пьяцца-Кампетто, не забывая жестоко высмеивать глупцов, предпочитающих piatti vegetariani.[50]Когда проспект Поллайоло остался позади, и машина повернула налево, к Вико-Треремаджи, Маттео вдруг помрачнел и признался, что он sono allergico alle noci.[51]Пока маленький «фиат» скользил по Виа-Равекка, водитель начал рассказывать об ужасных последствиях от поедания орехов, включая пятна по всему телу, которые можно вывести лишь при помощи carta ingienica aqua calda,[52]но тут, к невероятному облегчению Томаша, впереди показалась площадь Данте.

— Eccotti qua![53]— торжественно воскликнул Маттео и остановил машину на зеленый сигнал светофора.

Пока разгневанные автомобилисты жали на клаксоны, Томаш поспешно расплатился и вышел из такси, несмотря на протесты водителя, готового возить клиента и дальше, чтобы провести для него экскурсию по полной программе. Чтобы отвязаться, португалец соврал, что хочет пройтись пешком, дабы не лишать себя возможности насладиться прогулкой по самому красивому из городов. Томашу всегда нравились сангвиники-итальянцы, но темперамент Маттео даже ему показался слишком буйным.