Большой круг - Мэгги Шипстед

Баркли отвечает, что ему вполне хватает вида изокна автомобиля.

Он задает иболее общие вопросы, оее жизни. Он вежлив, нонастойчив, какгазетный репортер.

–Так тот гастролер,– начинаетон,– сосмешным именем…

–Феликс Брейфогл. Оно несмешное.

–Так этот Фредерик Борсноггл пролетает надтобой, ты чуть непадаешь слошади, апотом каким-то образом понимаешь, что тебе необходимо летать.

–Да. Отбросить всякие сомнения инырнуть сголовой.

–Ну, ты даешь! Ипочему?

–Незнаю.

–Нокакое-то объяснение должно быть.

Она задумывается:

–Помните, вы сказали, что сразу поняли: ята, кого вам необходимо знать. Хотя представления неимели, кто ятакая.

Он кивает.

–Тоже самое.

Любовь, хочет она сказать. Любовь приходит ниоткуда.

–Это разные вещи.

–Может, иразные. Ноеще яхотела посмотреть другие края ипоняла, что аэроплан может меня туда отнести.

–Вкоторый раз повторяю, Монтана ничуть нехуже всего остального, увидишь.

Она соображает, какзаставить Баркли посмотреть надело ее глазами.

–Ия устала переживать из-за Уоллеса. Привыкла чувствовать себя виноватой втом, что нас посадили ему нашею, новпоследнее время начала сомневаться вего способности позаботиться даже осебе.

–Ачто Джейми?

–Мнебы совесть непозволила все перевалить нанего.

–Яхочу сказать, тебе будет его нехватать?

–Ужасно.

Баркли серьезен:

–Яговорил тебе, что уменя есть сестра, Кейт? Ябы очень хотел держать ее жизнь всвоих руках, какяйцо, помогать вовсем. Само желание уже груз, ктомуже оно невыполнимо.

–Якак раз обэтом. Жизнь былабы лучше безтех, закого надо переживать.

Он наклоняется, сцепленные руки едут постолу.

–Неправда. Так выходит самое страшное одиночество.

* * *

Весной она учится садиться ночью. Нааэродроме выставляют свет.

Нарулении, чтобы никуда неврезаться, Голец учит ее сильно нажимать напедали ирезко разворачиваться. Теперь она, какправило, садится недалеко отразметки, аиногда ипрямо нанее.

Май 1930года: Эми Джонсон, двадцати шести лет, дочь йоркширского рыботорговца, на«Де Хэвилленд Джипси Моте» совершает одиночный перелет изКройдона, что южнее Лондона, доавстралийского Дарвина. Десять тысяч миль наоткрытом биплане соскоростью восемьдесят миль вчас; то слишком жарко, то слишком холодно; солнечные ожоги ивонь топлива. Поднимаясь ввоздух, Эми неможет похвастаться большим опытом пилотирования (всего восемьдесят пять часов) иособенным умением приземляться. Ноунее есть лицензия механика иона разбирается вдвигателях. Около Багдада песчаная буря вынуждает ее приземлиться. Она сидит нахвосте аэроплана– сревольвером, очки залеплены песком– ислышит звуки: может, всего-навсего ветер, аможет, вой шакалов. Напути вКарачи она ставит рекорд скорости, ноломает крыло. Ремонт требует времени. ВРангуне ломает второе крыло, шасси ипропеллер. Еще ремонт. Весь перелет занимает девятнадцать споловиной дней. Впоследний день, сражаясь совстречным ветром, она преодолевает пятьсот миль надТиморским морем, боясь, что унее нехватит топлива. Потом Дарвин, слава, ноне рекорд скорости, кчему она так стремилась.

Пора подумать онастоящем полете вгоры, говорит Голец Мэриен, которой скоро исполнится шестнадцать. Наконец-то. Они летят надущельями, перелетают навосходящих потоках воздуха горные хребты. Поколесам хлещут верхушки деревьев. Она узнает, что надкамнями идеревьями есть еще другой ландшафт, невидимая топография ветра. Оказывается, если лететь прямо наподветренную сторону хребта ине успеть вовремя увернуться, воздух станет зыбучим песком итебя засосет вниз. Чтобы попрактиковаться вприземлении, они отправляются впустынные места, где оборудованы полосы, там Голец передает груз бутлегерам. Мэриен приходится совершить короткую посадку– правда короткую.

Гольцу жалко, что он неможет научить ее другим фигурам высшего пилотажа.

–Этот бугай тут негодится.– Он имеет ввиду «трэвел эйр».– Нотебе хорошобы потренироваться. Если что-то пойдет нетак итебя закрутит, вголове будет спокойнее, если ты будешь привычна.

–Голец говорит, мне надо какследует освоить штопор, тогда ябуду знать, какиз него выбираться,– сообщает она Баркли.– Он говорит, летчик должен учиться непаниковать. Он говорит, реакции будут быстрее.

Она знает, что делает, чего просит, что будет. Через пару недель, когда она приезжает нааэродром, там кроме «трэвел эйра» стоит новенький ярко-желтый биплан «Стирман». Улыбка Гольца висит между ушами, какпродавленный гамак, но, когда они обходят аэроплан, восхищаясь его сверкающей гладкостью исмелой посадкой крыльев, он тихо спрашивает:

–Ты уверена, девочка?

Она начинает понимать, какУоллес умудрился увязнуть вдолгах. Еще только одно, последнее, убеждает она себя, ивсе. Потом она будет готова летать через границу ивыплатит свой долг.

–Покрайней мере, обучусь кое-каким хитростям,– отвечает она Гольцу.

Тот сидит впередней кабине, Мэриен сзади, оба вшлемах, летных очках, сзакрепленными заплечами парашютами. У«Стирмана» вместо штурвала ручка, исначала ей неудобно. («Отлоктя, неот плеча, иначе двинешь углом,– сказал Голец наземле.– Ты должна научиться его чувствовать». Сквозной тезис всего его учительства.) Ей нравится вуютной открытой кабине, нравится, какноги тянутся навстречу педалям руля направления, какветер обдувает лицо.

Вовремя третьего полета ручка управления дергается унее вруке. Голец сигналит: перехватываю управление. Он поднимается высоко иныряет. КакТрикси Брейфогл, уходит впетлю, только насей раз Мэриен смотрит нена вертящиеся небо иземлю, ана приборы. Аэроплан опять выравнивается. Необорачиваясь кней, Голец поднимает обе руки: теперь ты. Они все обговорили: необходимую высоту, скорость, обороты вминуту, их предел, легкость, замедленность, которые она ощутит наверху, нырок обратно кземле.

–Петля такойже поворот,– объясняет Голец.– Только выполненный подпрямым углом.

Она забирается наверх иныряет.

* * *

–Ясделала петлю,– сообщает она Джейми наверанде.– Дажетри.

Сердце колотится, какбудто Мэриен выдает секрет, хотя она нескажет брату, какпотом поехала кБаркли, как, когда он открыл дверь, обхватила его зашею ипоцеловала.

Тяжелая пауза, иДжейми ворчливо спрашивает:

–Ина что это похоже?

–Пообещай, что небудешь смеяться…

–Могу изасмеяться.

–…Но уменя возникло такое чувство, какбудто янеподвижная точка ииспользую приборы управления, чтобы весь мир закрутился вокруг меня. Япревратилась буквально вцентр вселенной.

Джейми смеется: