Десятая невеста - Анна Корвин

стали удаляться, тот наконец остановил лошадь, усадил меня перед собой и оказался Воруйкой.

   Меня трясло, и я знай таращилась ему в лицо, готовая разреветься. Совершенно некстати и против всяких доводов рассудка в моей голове одновременно пронеслись две мысли. Первая: прилично ли парню быть красивее девки? И вторая: может ли быть так, что у живого человека глаза точь-в-точь как драгоценные камни? Вот как у Воруйки. Зеленые и сверкающие, будто смарагд.

   - Воруйка, значит, – без всякого тепла произнес он.

   На миг мне показалось, что он читает мои мысли, однако тут же сообразила, что он это, должно быть, о моих пьяных речах. Но я была не в том состоянии, чтобы объясняться.

   - Ч-ч-что случилось? – наконец удалось произнести мне сквозь зубную дробь.

   - Народ возмущается, – коротко сказал он. - Сиди смирно. Н-но!

   И мы вновь помчались по улицам. Через некоторое время к нам присоединились несколько стражников, которые расчищали путь. Я с ужасом глазела по сторонам – повсюду избитые, окровавленные люди, кое-где раненые (а может, уже и мертвые) кучей лежат. Пыль столбом, и воняет кровью.

   - Ай! – мои раздумья прервал камень, больно ударивший в плечо.

   Мы въехали на площадь, где стражники и другие императоры расправлялись с возмутителями спокойствия. Большую часть им удалось усмирить, но оставались неохваченные, они-то и накинулись на нас, свежеприбывших, швыряясь глиной, камнями и песком.

   Тайо выругался и закрыл ладонью лицо. Ему в глаз, что ли, попали? Я съежилась, стараясь укрыться от камней. Они были небольшие, но кидали метко, так что прилетало порядочно. Я знай себе ойкала, когда попадал очередной.

   Воруйка крикнул что-то, и к нам подлетел Медок.

   - Забери ее… увези, – прохрипел Тайо и пихнул меня ему.

   Тот ловко перехватил меня, лихо присвистнул, и мы помчались. Дороги Золотко особо не разбирал и давил подвернувшихся без всякой жалости.

   Во дворце, конечно же, обо всем уже знали. Девки в полном составе собрались у главных ворот, ожидая императоров, как верные невесты – воинов с поля боя. Так что въехали мы красиво. Я собралась было спрыгнуть на землю, но Медок удержал меня, легонько прижав к себе. Улыбнулся, в глазах заплясали золотые искорки.

   - А благодарность спасителю?

   И, прежде чем я успела что-нибудь сказать, запечатлел на моих устах медовый поцелуй.

ГЛАВА 15

Коварна девичья судьба и привередлива. Сегодня ты ходишь в любимицах императора, а завтра за его невестами ночные горшки убираешь. Как говорится, были вы богинями, стали рабынями.

   После того, как Медок привез меня во дворец, я оказалась в трудном положении. Разумеется, девы тут же скопились возле меня, заохали и заахали, однако им это быстро надоело, и они разошлись. Разве что Брунгильда перекусить принесла. Идти мне было некуда – не в город же пешком возвращаться? Во дворце я теперь была никто и звать никак. Так и жалась у ворот сиротинушкой, покуда не стемнело и не прибыли императоры – в поту, пыли и зареве факелов.

   Медок встречал их, лопая абрикосы и косясь на меня с глумливой ухмылкой. Воруйка бросил на меня злобный взгляд, спешился, накинулся на Кина и давай с ним собачиться.

   - О чем это они? – спросила я у Замочка, который стоял ко мне ближе всех.

   Он принялся монотонно переводить:

   - Я тебе сказал, увези ее, а не привези, а я откуда знал, что ты имел в виду, ну и что с ней теперь делать, на улицу выгонять, а мне куда ее было девать-то, по дороге выкинуть, ну а во дворец зачем привез, бранное слово, сам бранное слово.

   Тем временем прочие императоры меня заметили. Хоно-Огонек похлопал по плечу и сказал: «Добро пожаловать домой, ха-ха», Веточка приветливо улыбнулся, Снежок ожег меня таким взглядом, будто я была виновата во всех бедах Крайсветной империи, Ворон как-то непонятно глянул, но даже не кивнул.

   Из дворца прибежал придворный, и нас с Медком и Воруйкой повели в приемный зал, где дожидался Со Фу. Сначала зашли Тайо и Кин, Со Фу там с ними переговорил чего-то, затем они вышли, и на ковер отправилась я.

   - Императрица – мать народа, – без предисловий сообщил мне советник. - И должна служить подданным примером во всем. Ее облик, ум и поведение обязаны быть безупречными. Чего никак нельзя сказать о тебе, дитя.

   Я потупилась.

   - Я готов закрыть глаза на способы, которыми ты пыталась завоевать расположение их величеств, – сказал Со Фу, явно припоминая мне обнимашки с Вороном и появление в обществе Замочка с корсетом нараспашку. – Состязание за сердце императора проходит не только во время испытаний, это нескончаемая и жестокая битва, и, разумеется, каждая невеста выбирает свои пути получить желаемое. Однако то, что мы наблюдали накануне, совершенно неприемлемо и не может быть прощено, даже при условии заступничества императора. Есть правила и законы, которым должны подчиняться все, и даже Божественный, иначе не только двор, но и вся страна погрузятся в хаос. Таким образом, ты не можешь вернуться на место, с которого однажды была изгнана.

   - Я и не…

   - Однако, - продолжал Со Фу, – твое возвращение сюда в результате стечения обстоятельств мы готовы рассмотреть как волю Небес и, следуя ей, предоставить тебе возможность остаться. Разумеется, твой проступок невозможно простить, равно как невозможно вернуть тебе твое место. Твоя ваза уже опустошена, и в свитках отмечено, что ты выбыла из списка претенденток.

   Я попыталась что-то вякнуть, но Со Фу поднял руку.

   - Ты не можешь продолжить участвовать в испытаниях, как ни в чем не бывало. Но, если пожелаешь, можешь попытаться искупить свою вину упорным трудом и смирением. И если покажешь, что способна хотя бы несколько дней сохранять скромность и благоразумие, если сможешь доказать, что твое вчерашнее поведение было случайностью, а не основой твоего характера, вероятно – только вероятно! – через некоторое время мы сможем подумать о том, чтобы позволить тебе вернуться в ряды невест.

   Со Фу сказал, что я могу остаться во дворце как прислуга. Мне будет позволено принимать участие в испытаниях, но и только. Я не могу садиться с императорами за стол, свободно беседовать и проводить с ними время, как остальные невесты. Я служанка и обязана