Приручи, если сможешь - Уля Ласка

Регина

Частный рейс. Нам сразу же сообщают длительность полёта — около пяти часов и окружают заботой достойной важных, очень важных гостей. Егор почти сразу же отключается. Ну, ещё бы целый день, вот так вот швыряться в окружающих излишками своей агрессивной энергии… Умаялся…

Я погружаюсь в работу, благо её как всегда в достатке и примерно через два часа чувствую, а потом и ловлю его тяжёлый, немигающий взгляд. Глаза, словно у хищника, светятся и мерцают в полумраке, следя за каждым моим движением.

— Сатина, ты как сраный биоробот, последние минут сорок, что я за тобой наблюдаю, ты ни разу не сменила положение, — делится он впечатлениями, отмирая и потягиваясь.

Игнорирую, потому что знаю цель, которую он преследует. Эмоции, энергетическая подпитка, сотню раз видела, как он проделывал это с окружающими, включая собственного сына. Благо, Света в своё время позаботилась о том, чтобы Женя научился хоть немного от этого защищаться. Я поступила проще… Медленно, но верно сводя их контакты, когда Егор Андреевич мог проявить себя во всей красе, к минимуму. Этот хвост, с которым мне сейчас придётся разбираться, как раз оттуда, когда я не смогла позволить затащить Женьку во «взрослую» жизнь, где вся эта «милая» компания отработала бы на нём свои коронные приёмы, помогая стать «настоящим» мужиком. Со мной им обломилось. Хотелось бы сказать, что из-за моего гордого, неприступного взгляда, ценных навыков и умений высококвалифицированного специалиста… но… нет… Все опять благодаря только моим личным связям и все тому же знакомству с Марком. Даже на тот момент произнесенная мною его фамилия произвела поистине магический эффект, раскидав желающих пообщаться со мной поближе, по разным углам зала торжеств, где собрался весь свет золото и алмазодобывающей промышленности. В этот раз уверена, все будет ещё проще. А сейчас…

— Егор, — ввинчиваюсь в его монолог по поводу того, как по-идиотски нами была проведена одна из последних сделок. Кичится тем, что располагает закрытой информацией и откровенно этим наслаждается. Наслаждается? На здоровье, мне это на руку, — так что там по делу Востриковой?

Поджимает губы, шумно выпуская воздух из ноздрей и демонстративно замолкая.

— Юлия Вострикова, Егор Андреевич!

— Да нормально с ней всё! Что, тебе так и не ответила? — довольный прищур. — Оставлена на базе, в активных доставках участия не принимает, отправят даже связанной, если будет сопротивляться, рейс в эту пятницу. Но, Сатина, запомни, если ты ещё раз рискнешь воспользоваться этим каналом, чтобы надавить на меня, не прощу!

— Полезешь к моим близким, я воспользуюсь таким, что тебе и не снилось, Рудов, да ещё и в завещании пропишу отдельным пунктом пожелания на этот счёт.

— Хватит! — резко бросает он. — Сатина, ты границ вообще не видишь?

— А зачем они мне с такими-то каналами?!! — не могу удержаться я… и на меня это действительно не похоже.

Нервные импульсы сводят с ума, не позволяя трезво оценивать ситуацию. Мысли раз за разом возвращаются к… К Богдану и… Лене… К тому, что, возможно, я… упустила… СВОЙ ШАНС…

Только возникнув, мысль действует как самый настоящий яд, попав в кровоток, распространяясь, отравляя всё, чего достигает, несмотря на моё отчаянное сопротивление.

Срываюсь, понимая что ещё немного и с меня станется вообще огреть Рудова чем-нибудь тяжелым только для того, чтобы развязать драку и самое страшное — я абсолютно уверена, что выйду из неё победительницей!

Бо-о-оже, — сдерживаю стон, сбегая в туалет. Сую руки под воду и прижимаю прохладные влажные ладони к лицу, пытаясь хоть немного прийти в себя. Прекрати, Сатина! Прошло сколько? Три часа? А у тебя впереди ещё целая неделя… С силой впечатываюсь лбом в холодную гладь зеркала.

Мощный рывок, дверь чуть не слетает с петель. Не отрываясь от зеркальной поверхности, поворачиваю голову.

— Что ты принимаешь?!! На какую херь посмел подсадить тебя этот урод?

— Что?.. — не успеваю что-либо возразить, как Егор уже больно стискивает мой подбородок, задирая его выше к свету и внимательно изучая мои зрачки.

— Рудов, прекрати! Ничего я не принимаю, — отпихиваю его руку, пытаясь вытолкнуть из кабины. Бесполезно, стоит как каменный столб, не сдвинувшись ни на миллиметр. — Ну, что ты пристал, Рудов? — в бессилии опускаю руки. — На себя он меня подсадил! НА СЕ-БЯ…

И сразу же силы возвращаются вновь, прикладываю Егора плечом в грудь, протискиваясь мимо и зло бросая через него же:

— И ОН — НЕ УРОД!

К тому моменту, когда подхожу и сажусь в кресло, понимаю со стопроцентной уверенностью, что быть с ним рядом — это единственно верное и правильное решение, которое только может быть. И поняла ты это, Сатина, находясь на высоте в десять тысяч метров над землёй и почти в четырёх тысячах километров от него… Ах, да… и без доступа к связи на ближайшие семь дней.

Чёрт!

Меня опять начинает знобить, из-за чего приходится закутаться в плед, но это мало чем помогает. По рукам, телу и ногам с пугающей периодичностью пробегают волны мурашек.

— Пей! — у меня под носом оказывается бокал наполовину заполненный коньяком. Ну, да, господин Рудов, у вас на все случаи жизни одно решение, повезло ещё, что здоровье отменное.

Пытаюсь отказаться, но он настаивает. С этим упрямым бараном проще согласиться, чем сопротивляться. Перехватываю бокал за ножку и вижу, что мне явно требуется помощь второй руки, так как по темно-янтарной поверхности распространяется рябь заметная невооруженным глазом.

— Регина, при всем твоём отвратном характере я всегда считал тебя умной женщиной.

Господи, он что собирается читать мне лекцию о взаимоотношении полов?

Да! Сука! Да!

Именно это он и делает в течение долбанных сорока минут, рассказывая и показывая на пальцах, в чем я не права, столь опрометчиво бросаясь в пучину чувств. Но… цель достигнута — мой бокал пуст и мне в общем-то уже все равно, что за бред несёт человек не способ…

— Подъём! — подскакиваю не столько от неожиданности, сколько от ощущения того, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. — Все, Сатина, это тебе на всю поездку, пить ты больше не будешь! — говорит Егор, заботливо оповещая меня о прибытии.

Без лишних проволочек нас размещают в шикарной гостинице, сразу же отбривая меня с вопросами по поводу связи. Я отлично помню правила посещения закрытой зоны, но мне жизненно необходимо проверить все варианты, потому что уверенность в том, что я смогу выдержать неделю в подобном состоянии, ничтожно мала.

Ночь. Тоскливо хныкаю завернувшись в одеяло с головой и, наконец-то, забываюсь тяжёлым тревожным сном.

Утро. День. Вечер. Утро…

Каким-то образом мне удаётся отключить большую часть эмоций и выполнять возложенные на меня обязанности практически на автомате. Хозяева озадаченны, Егор раздражен, так как при моём позитивном настрое дело явно шло бы быстрее и однозначно не так мрачно, как сейчас.