Женский клуб - Това Мирвис

будущем поступить в медицинскую школу. Но Джослин не знала, как понимать Бат-Шеву и ее нежелание знакомиться. Бат-Шева не была стеснительной, у нее не закончились отношения, она ни с кем не встречалась, а других причин для отказа Джослин представить не могла. Преисполненная сомнений, она сообщила нам, что Бат-Шева согласилась, но крайне неохотно.

– Чепуха! – фыркнула Эдит Шапиро. – Бат-Шева должна дать Аарону шанс. Когда Кива первый раз позвал меня на свидание, я только взглянула на него и уже поняла, что ничего и никогда с ним не сложится. Но мы счастливо прожили пятьдесят три года.

– Встречайся до тех пор, пока станет совсем невмоготу, – сказала Хелен Шайовиц. – Так всегда говорили мои подруги. И тогда не придется беспокоиться, что упустила того самого.

С Алвином все было неоднозначно. Он показался вполне симпатичным, но как понять наверняка, что это он? Если замужество – на всю жизнь, как любили повторять подруги, то срок выходит внушительный. Но Алвин проявил терпение. Сказал, что готов ждать, потому что оно того стоит. И, несколько раз порвав с ним, Хелен все же набралась храбрости и ответила «да».

– Может, она уже с кем-то встречается, – предположила Бекки Фельдман.

– Нет, вряд ли, – сказала Наоми Айзенберг.

Ей было противно слушать, как здесь объясняли нежелание Бат-Шевы знакомиться с Аароном. Судя по тому, что все говорили, возникало ощущение, что Бат-Шева не выказывала готовности просто из вредности, в пику всеобщим благим порывам. Наоми так хотела расставить все точки над i, что в минуту слабости оплошала и выдала секрет Бат-Шевы.

Наоми стала гулять вместе с Бат-Шевой – физическая нагрузка и хорошая компания всегда на пользу. Как-то они шли по авеню Поплар, и Наоми завела разговор о мужчинах.

– У тебя был кто-то после Бенджамина? – спросила она.

Бат-Шева была такой красивой, такой полной жизни; ясно же, что мужчины проявляли к ней интерес.

Но Бат-Шева, всегда открытая и откровенная, замолкла и отвернулась.

– Если не хочешь, не будем об этом, – поспешила заверить ее Наоми. – Я просто спросила.

– Нет-нет, все нормально. Я знаю, ты ничего такого не имела в виду.

Очень тихо Бат-Шева поведала Наоми, как через год после гибели Бенджамина она сблизилась с одним из его друзей. Он был женат, и они с женой ходили в ту же синагогу, что и Бат-Шева. Сначала она и этот мужчина вместе горевали о Бенджамине. Он был добр и чуток, они часто разговаривали допоздна, порой даже ночь напролет, и он слушал ее рассказы о муже. Она могла признаться ему, как это тяжело, как одиноко ей бывало просыпаться посреди ночи и не видеть Бенджамина рядом. И Аяла тоже к нему привязалась. Он гулял с ней в парке и усаживал на колени в синагоге, в точности как Бенджамин.

– Поначалу я просто очень радовалась, что у меня есть такой замечательный друг, который понимает, что мне выпало пережить. Он тоже скучал по Бенджамину и рассказывал, каким тот был до нашего знакомства, и мы смеялись всяким хорошим воспоминаниям.

Слушая Бат-Шеву, Наоми занервничала. Хотя пока ничего плохого не прозвучало, но у нее возникло четкое ощущение, что это еще далеко не вся история.

Бат-Шева набрала воздуха.

– Но несколько месяцев спустя это как-то произошло. Я никогда не имела в виду ничего большего, чем дружба, но мы так сблизились и стольким делились…

Бат-Шева осеклась и умоляюще посмотрела на Наоми, прося о понимании. Как бы ни хотелось Наоми верить в лучшее, все было предельно ясно: Бат-Шева действительно говорила о любовной связи.

– Я никогда не думала, что все может этим закончиться. Но было чувство, что я не в силах этому помешать. Все, что было у нас с Бенджамином, ушло навсегда, и я осталась одна. И я думала, что, если бы кто-то оказался рядом, мне было бы легче.

– А потом?

– Мы решили, что должны прекратить, что самым главным между нами был Бенджамин, и нам обоим надо с этим покончить.

Бат-Шева выглядела страшно подавленной и смущенной, Наоми ни разу не видела ее такой.

– Потом мне было необходимо куда-нибудь уехать, – продолжила Бат-Шева. – Слишком много всего навалилось, и я надеялась, что здесь мне не будет так одиноко и я смогу начать все сначала.

Бат-Шева встряхнула головой, словно отгоняя эти воспоминания, и вымученно улыбнулась.

– Как знать? – сказала она.

Услышав все это от Наоми, мы были поражены. Мы уже привыкли всякого ждать от Бат-Шевы. Может, до прихода в иудаизм она и совершала подобные вещи. Но ведь потом она должна была жить в вере, а роман с женатым мужчиной уж точно не вязался с нашим пониманием веры. Мы пытались найти причины, объясняющие ее поведение. Она была одинока, она пережила страшную трагедию; кто из нас может знать, как поступил бы на ее месте? Но, как бы ни старались мы понять Бат-Шеву, забыть об этой истории было уже невозможно.

– Ну что ж, теперь все ясно, – объявила миссис Леви. – Она таки не религиозна.

Насколько было известно миссис Леви, никак нельзя быть религиозной и иметь роман на стороне, эти вещи несовместимы.

– Пожалуй, нет, – вынуждена была согласиться Хелен Шайовиц.

Новость облетала округу, а миссис Леви как раз отправилась проведать бедную миссис Ганц. Она была такой тихой, такой старенькой, что о ней частенько совсем забывали. Но она была близкой подругой дорогой матери миссис Леви, упокой Господь ее душу, и миссис Леви почитала своим долгом навещать старушку. Она испекла свои фирменные пирожки, которые всегда приносила в таких случаях в гости как своего рода визитную карточку.

Миссис Ганц была рада ее видеть – для любой из нас личный визит миссис Леви был особым событием. Поболтав о всякой всячине, миссис Леви изложила последнюю сплетню о Бат-Шеве, чтобы миссис Ганц почувствовала себя полноценной частью общины.

– О, я что-то такое уже слышала, – сказала миссис Ганц, пытаясь припомнить, где именно.

– Вот как! – Миссис Леви решила ей не перечить. Ну не могла миссис Ганц знать об этом больше самой миссис Леви.

– Да, мне кажется, дело было в парке на днях. Мими говорила про это, – ответила миссис Ганц, пытаясь навести фокус на свои воспоминания. – Может, она видела какую-то телепередачу, где у кого-то был роман на стороне, и Мими рассказывала о ней Бат-Шеве.

Миссис Леви вся подобралась. Возможно ли, что миссис Ганц случайно услышала нечто важное и даже не поняла этого? Если Бат-Шева и Мими говорили о любовной связи, то наверняка о той самой. Миссис Леви принялась усиленно потчевать миссис Ганц пирожками с