Шок от падения - Натан Файлер

Когда работник кафе встретил нас с бабушкой на парковке, чтобы отдать нам ключи, он стал объяснять, что нельзя загромождать пожарные выходы, потому что их уже за это штрафовали, и что они не позволят любительскому драмтеатру репетировать в следующем сезоне, если те не прекратят пачкать пол резиновыми подошвами, и как открывать и закрывать верхние окна с помощью палки с крюком на конце, и много еще такого, к чему я не особо прислушивался. Он спросил, сколько у нас будет народу, и посмотрел на меня так, словно я ошибся.

Аарон и Дженни не смогли приехать. Они послали с тетей Мел записку, в которой говорилось, что они сожалеют, но в этот день у их друга свадьба, и Аарон должен быть шафером. Так что они никак не смогут, но мысленно они с нами и надеются скоро увидеться.

Тетя Мел приехала и привезла с собой самого младшего из моих двоюродных братьев — Сэма. Но Питер был в отъезде — участвовал в соревнованиях на приз герцога Эдинбургского.

— Если бы он не поехал, — объяснила тетя Мел шепотом, — серебряной медали ему бы точно не видать.

— Конечно, конечно, — ответила ей мама тоже шепотом. — И ведь как с погодой повезло! Для похода, наверное, даже жарковато.

— Да, такая благодать! Но по прогнозу завтра уже похолодание.

Вся наша компания собралась вокруг длинного раскладного стола, на котором мы с бабушкой Ну расставили еду и бутылки с газировкой. За нашими спинами стояло несколько стульев, а за ними, рядом со стеной — еще штук пятьдесят, сложенных один на другой.

— Я не спросил тебя, как ты добралась, Мел, — сказал папа. Но, наверное, он все же спрашивал ее об этом, потому что она сначала заехала к родителям, чтобы переодеться с дороги. Зная папу, я думаю, что это было первое, о чем он спросил.

— Вполне нормально, спасибо, Ричард. — Тетя Мел повернулась к Сэму. — Правда, дорогой?

Сэм пожал плечами — у него во рту была сосиска в тесте, — и тетя Мел продолжила:

— Хотя машин очень много, особенно когда выезжаешь на…

— М4, — подхватил отец, энергично кивая. — Это правда. Я спросил, потому что ты сказала, что у вас не было времени заехать на заправку.

— Да, да. Но все равно. Они совершенно обнаглели, правда? Я слыхала, что собираются принять новые законы, чтобы как-то с этим бороться.

— Но ведь на этом рынке нет конкуренции, — сказал отец. — Это невероятно. Пять фунтов за бутерброд с сыром.

— И все остальное, — сказала мама.

— И все остальное, — сказал отец.

— Ты будешь пирог, Мэтт?

Это была студентка-практикантка, та самая, с золотыми колечками в ушах. Она украдкой заглянула через мое плечо, проходя мимо.

Там будут всякие неловкие разговоры.

— Э-э… Сейчас подойду, — сказал я ей. — Я уже почти закончил.

— Не торопись, — ответила она.

Сегодня трудно сосредоточиться: вокруг столько всего происходит.

Никого не волновали цены на заправках. Никто не хотел об этом разговаривать.

Но трудно было с чего-то начать, потому что мы не похожи на те семьи, которых показывают в «Истэндерс», где они всегда говорят о важном и значительном. В нашей семье вообще не принято много говорить, и когда мы все-таки разговариваем, то чаще всего ни о чем.

Беседа потихоньку замерла, и было слышно лишь щелканье настенных часов, пока мама не спросила тетю Жаклин:

— А какие у вас планы на лето?

Когда я последний раз видел тетю Жаклин, она всегда носила черное и даже красила губы черной губной помадой. И во рту у нее всегда была сигарета. Но теперь на ней было спадающее свободными складками яркое платье, на голове — розовый платок, и она вообще не курила.

— Что-что? — переспросила она.

Мама откусила кусок бутерброда и долго жевала, прежде чем смогла проглотить.

— Извини. Уже решили, куда поедете в отпуск?

— Может быть, снова поедем за границу, — беззаботным тоном ответила тетя Жаклин, взяв за руку своего нового бойфренда, который не сводил глаз с чипсов.

— Чудесно, — сказала мама.

— Мы ведь еще не решили?

— Да? Нет пока.

Новый бойфренд тети Жаклин был высоким, худым и носил подрезанные выше колен обтрепанные джинсы и сандалии. У него были длинные белые волосы, собранные в хвост на затылке, и неухоженная седая борода. К тому же оказалось, что он — веган.

Бабушка Ну, наверное, рвала на себе волосы, потому что это она убедила меня сделать бутерброды с нормальным маслом вместо маргарина. Поэтому он не мог есть ничего, кроме чипсов. Но и с этим возникли проблемы, потому что новый бойфренд тети Жаклин отказался от чипсов со вкусом говядины и лука, и вместо того чтобы просто не есть их, он приглушенным голосом прочел нам лекцию о том, что испытывает «моральные неудобства» в связи с тем, что ему предлагают пищу со вкусом животных, хотя на самом деле никаких животных там нет.

Мама посмотрела на меня и закатила глаза.

— А где здесь туалет? — спросил Сэм.

— Вон там, — бабушка Ну показала рукой.

Мы все расселись по местам с бумажными тарелочками на коленях, и слушали, как Сэмова струйка с громким звуком ударяется об унитаз.

Так что получилось неидеально. Но это неважно. Дело ведь не в сэндвичах или огромном пустом пространстве вокруг нашей маленькой стайки кресел. Это потребовало времени, но бабушка Ну была права: в конце концов все вышло как нельзя лучше.

— Хороший он был мальчик, правда?

Дедушка ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу. На нем была нарядная белая рубашка, но под ногтями осталась грязь от работы на участке. Думаю, он не хотел говорить первым. Он человек замкнутый, не любит распространяться о своих чувствах. Но я понял одну вещь — люди всегда могут тебя удивить.

Дедушка еще не закончил:

— В комнате светлело от его присутствия.

Я ничего не придумываю. Я не пытаюсь ничего придумать. Но, кажется, это пришло в голову не одному только мне. В тот самый момент в окно хлынули яркие лучи солнечного света. Мы оставили пожарную дверь приоткрытый, чтобы был приток свежего воздуха, и когда вместе с солнечным светом в комнату проник легкий ветерок, одновременно теплый и освежающий, в воздухе вокруг нас кружились миллионы золотистых пылинок.

Мы все как один глубоко вдохнули. Бабушка Ну сжала руку тети Мел. Тетя Жаклин медленно провела ладонью перед лицом. Мама чуть не плакала.

Но дедушка ничего не замечал.

— Никакого терпения. Мог он дождаться, пока клей засохнет, перед тем как начать раскрашивать этот самолет? «Сопвич Кэмел»? Истребитель времен Первой мировой? Да ни за что!

— А я там был? — внезапно спросил Сэм. До сих пор он скучал, откинувшись на спинку стула и ковыряя прыщик у себя на шее. Но теперь подался вперед, уперев ножки своего стула в полированный пол.