Золотой жук мисс Бенсон - Рейчел Джойс

Профессор Смит объяснил ей, что открытие новых биологических видов в настоящее время весьма ускорилось, но одновременно ускорилось и исчезновение других видов – как известных, так и неизвестных. Причем последние успевают исчезнуть раньше, чем будут найдены и описаны. Если ученые хотят понять, что они теряют и почему, им необходимо в первую очередь постараться отыскать то, что еще можно найти. То есть вступить в самые настоящие гонки со временем. Профессор показывал Марджери таких жуков, о которых она до этого только читала, и учил ее находить сотни тысяч мельчайших признаков, благодаря которым, собственно, один вид и отличается от другого. А когда она наконец осмелилась заговорить с ним о неоткрытом золотом жуке из Новой Каледонии, он не засмеялся и не сказал, что такого жука не существует, а обещал «порыться и поспрашивать». Ее жизнь словно наполнилась воздухом, и будущее показалось вполне возможным – даже слава первооткрывателя, о которой она мечтала с тех пор, как отец впервые показал ей свою книгу о невероятных существах, больше уже не казалась несбыточной мечтой, а пребывала в пределах досягаемого. И Марджери тогда лишь с трудом удержалась, чтобы не броситься своему наставнику на шею.

Профессор Смит написал своему коллеге в Белиз. И коллега из Белиза ему ответил. Так что в следующий раз, когда они с Марджери встретились, профессор был настолько возбужден, что забыл снять шляпу.

– Мы знаем, что есть золотые скарабеи, – быстро рассказывал он. – Знаем, что есть золотые листоеды и золотые долгоносики. Есть, разумеется, также золотые щитоноски. Но, насколько нам известно, никто и никогда не находил золотого мягкокрылого жука-цветоеда. Если бы его удалось обнаружить, это стало бы настоящей сенсацией. И, кстати, весьма важным научным открытием. А уж как это было бы важно для нашего музея!

Марджери даже засмеялась от счастья, и профессор тоже засмеялся. Было просто потрясающе – видеть его таким счастливым и знать, что это хоть чуточку благодаря ей, Марджери. Ей казалось, что внутри у нее распускается какой-то дивный цветок.

– Так что теперь ищите свидетельства того, что этот жук существует, – сказал профессор Смит.

И Марджери принялась искать. И нашла! А все потому, что жизнь ее вдруг обрела конкретную цель. Профессор сделал ей постоянный пропуск в музей, и теперь она целые дни проводила в Британской библиотеке. Она откопала частное письмо Дарвина Уоллесу, миссионерский дневник и записки коллекционера редких видов орхидей. Она узнала и о других энтомологах, работавших в Новой Каледонии. Французский священник Ксавье Монтрузье прожил там с 1853 года до самой смерти, наступившей в 1897 году; а Эмиль Депланш совершил туда два путешествия, в 1858-м и в 1860 годах, вместе с судовым врачом и фармакологом месье Баве. Побывали в Новой Каледонии также коллекционеры Алексис Сейвз, месье Годар и мистер Аткинсон, а также – относительно недавно – жуками заинтересовались некоторые военные, получившие туда назначение. Марджери внимательно изучила записные книжки, дневники и письма этих людей. Некоторые писали, что слышали о каком-то золотом жуке, но никто никогда не связывал его существование с белой орхидеей.

– Теперь постарайтесь выяснить, почему этого жука нужно искать именно в Новой Каледонии, а не где-то в другом месте, – сказал профессор Смит.

И Марджери снова принялась за работу. Это было все равно что по кусочкам собирать из мозаики некую загадочную картинку. Она проверяла каждую догадку и не сдавалась, уткнувшись носом в тупик, а возобновляла расследования, лишь немного сменив направление. Если тот коллекционер орхидей был прав, то самец золотого жука, возможно, питается нектаром редкой белой орхидеи, а самка откладывает яйца во влажной листве растений, эту орхидею окружающих. А значит, можно предположить, что личинки жука питаются некими беспозвоночными, способными поедать семена этой белой орхидеи.

В итоге Марджери представила профессору Смиту целую стопку блокнотов со своими заметками и, слегка задыхаясь от волнения, сообщила:

– Это просто удивительно, но оказывается, белая орхидея столь же сильно нуждается в золотом жуке, сколь и он в ней!

– Отличная работа! Просто отличная! – Профессор был в восторге и даже погладил Марджери по руке – как бы случайно. Она, разумеется, тут же вся вспыхнула. – А теперь разыщите побольше сведений об этой орхидее.

И Марджери на несколько месяцев погрузилась в изучение различных видов орхидей. И выяснила, что одна из них, маленькая белая орхидея, встречается исключительно в Новой Каледонии, причем на вершине одной-единственной горы.

– Прекрасно! И где же находится эта гора?

Марджери отыскала эту безымянную вершину в самой северной части острова. Гора была удивительно похожа на тупой зуб мудрости. В такую даль еще никто из европейских коллекционеров не забирался. А те, что пытались это сделать, были, скорее всего, съедены местными каннибалами.

– К счастью, в наше время каннибалы уже не представляют столь серьезной проблемы, – пошутил профессор Смит, и Марджери засмеялась. Она так долго смеялась, что в итоге даже начала икать. Профессор предложил ей свой носовой платок. От платка исходил его запах. Запах был, как ни странно, совершенно женский. Этот платок Марджери ему так и не вернула.

– Вам нужно непременно поехать в Новую Каледонию, – сказал профессор. – Вы должны найти этого жука.

«С вами поехать?» – хотела она спросить, но так и не спросила. Хотя мысленно уже рисовала себе картинку: он прокладывает путь верхом на муле, а она следует за ним, но только не на муле, а вполне успешно на собственных ногах, да еще и тащит на себе котелок, сковородку, палатку и вообще все, что ему может понадобиться.

– Но если вы его найдете, то вам, разумеется, придется его убить. Я понимаю, Марджери, вам этого страшно не хочется, но сделать это все же придется.

В дополнительных доводах она вовсе не нуждалась, но он их все-таки привел. Если золотой жук Новой Каледонии действительно существует, ее задача состоит в том, чтобы узнать о нем как можно больше. А это совершенно невозможно сделать, всего лишь наблюдая, как он жует лист. Жука необходимо изучить под микроскопом. И по возможности постараться выяснить, что у него внутри. Так что домой ей нужно будет привезти минимум три пары жуков. Трех пар вполне достаточно. И потом, жуки очень быстро размножаются. Так что для популяции три пары – это ничто.

Она кивнула: он столько раз говорил ей об этом, что все его доводы она знала слово в слово. Но она позволила ему повторить все снова. Ведь даже если он говорил, а она молчала, это все равно можно было считать неким разговором, не правда ли?

– Энтомолог – не убийца жуков, – продолжал профессор. – Это тот самый случай, когда убиваешь то, что любишь, дабы сохранить весь вид.

Любовь. Это слово заставило ее щеки порозоветь. Теперь сам музей она посещала уже не раз в неделю, а по крайней мере в два или в три раза чаще. Тетки иногда делали ей замечание, когда она опаздывала к обеду или чересчур быстро взбегала по лестнице, но никогда не расспрашивали ее о том, чем она весь день занималась. Возможно, они попросту не хотели этого знать. А Марджери сопровождала профессора Смита в частные архивы отдела энтомологии, она делала для него необходимые выписки, она накалывала новые образцы, а затем описывала их – в точности так, как учил он. И хотя это и не стало ее официальным местом работы, она была уверена, что ей очень повезло. Большинство женщин, обретавшихся как бы за кулисами музея, играли роль либо посудомоек, либо уборщиц.