Лучи смерти - Николай Свечин

– Вот как, – обрадовался Лыков. – Василий Иванович, где у вас переплетчики сидят?

– Пятая казарма, второй этаж.

– Туда я пойду самолично.

Облаву решили начать в восемь вечера. Обитатели ночлежек уже начнут заселяться, а ночные охотники еще не уйдут на промысел. Лебедев собрал большие силы наружной полиции и подкрепил их своими людьми. Ровно в восемь по переулкам зазвучали свистки. Свиной дом быстро обложили со всех сторон. Коллежский советник вошел в пятую казарму, где была ночлежка переплетчиков. Мариан Ольгердович занял позицию сбоку от него и вынул револьвер.

– Уберите, он не потребуется, – сказал сыщик.

Поляк посмотрел на рожи, что высунулись из дверей, и замешкался.

– Уберите! – прикрикнул Лыков и полез по заплеванной лестнице на второй этаж. Через десять минут все обитатели казармы стояли во дворе и вполголоса матерились.

– А ну тихо, народец! – зычно скомандовал коллежский советник. – Встали в круг, разговор есть.

Хитрованцы построились. Лыков вытолкнул вперед лже-Скоробогатова.

– Знаете этого человека?

Толпа молчала, ожидая объяснений. Они не замедлили быть.

– Это германский шпион, зовут Гамбургер. Вся облава из-за него. Он нам нужен, не вы.

– Ишь, сволочь, – подал голос старый оборванец. – Загорелась душа до винного ковша, а тут парься…

– Барин, че ж мы-то стоим? – оживилась толпа. А из соседних корпусов отряды городовых сгоняли все новых и новых обитателей.

– Сейчас поясню, – так же громко ответил Лыков. – У шпиона этого были с собой бумаги. Важные секретные бумаги. А при аресте их не оказалось. Спрятал он их куда-то.

– И че?

– Так пока мы эти бумаги не найдем, будете здесь стоять.

Хитрованцы было заголосили, но питерец скомандовал:

– Молчать! Я еще не кончил.

Толпа притихла, но на шпиона уже смотрели неприязненно.

– Это полбеды, что вы тут маленько попаритесь. Хуже другое. Если документов не найдем, всех вас отправлю в Гнездниковский, в стол приводов. Для удостоверения личности. Кто окажется бесписьменный, того вон из Москвы, по месту жительства. Кто беглый или в розыске – в тюрьму. Выбирайте, православные.

Тут народ окончательно осерчал. Гамбургера окружили и начали угрожать ему, требуя, чтобы отдал полиции бумаги. В противном случае обещали разбить башку. Городовые едва справлялись с толпой. Немец вжал голову в плечи, но только разводил руками. Вдруг рослый детина подошел к Лыкову, сдернул шапку и сказал:

– Ваше высокое благородие! Нету их у нас, хоть разорвись. Я сам видал, как этот байстрюк вручил чевой-то Мишке Драгуну. У него секретные бумаги, как пить дать.

– Что за Мишка Драгун?

– Ну, он эта… из подземных.

Толпа замолчала и обратилась в слух. Подземные жители Свиного дома, или иначе волки Сухого оврага, были люди серьезные. Гайменники, промышлявшие по всей Москве грабежами, а часто и убийствами, прятались здесь от полиции.

– Заплатил ему немец за хранение? – предположил сыщик.

– Не иначе.

– Тебя самого как зовут?

– Васька Весельчак.

– Ты вот что, Василий. Сходи туда и узнай, как тамошний народ смотрит. Вернут они нам ту бумагу – и мы сразу вас отпустим. Тихо станет на Хитровке. Вся полиция уберется, обещаю.

– Ага. Я мигом.

Весельчак убежал в седьмую казарму – видать, там были выходы из подземелий. Хитрованцы стояли, ждали решения своей участи. Они курили, выпивали, кто-то кому-то уже начал потихоньку чистить морду.

– Ну-ка тихо там! – прикрикнул Лебедев. – А то не посмотрю на обещания его высокоблагородия господина Лыкова, никого не отпущу, пойдете все на опознание.

Минут через десять гонец вернулся и доложил сыщикам:

– Не отдают.

– А ты сказал, что иначе всю толпу арестуем и в цинтовку[32] посадим?

– А то! Но они говорят, им за хранение сто рублев обещали. А весь этот сброд, – Васька кивнул через плечо, – и лашника[33] не стоит.

Хитрованцы обиженно загудели:

– Пес подземный, еще глумится! Тут из блохи голенище кроишь, а им сотню ни за что!

– Сам не московский, вот и не жалеет народ!

– Кто там у вас сегодня набольший? – поинтересовался у гонца сыщик. Тот наклонился к самому его уху и прошептал:

– Малюта Скуратов звать. Ох и злой!

Лыков глянул на приятеля. Лебедев развел руками.

– Ладно, веди меня к нему, – приказал Алексей Николаевич.

– А оне захотят? – усомнился Весельчак.

– Скажи, сто рублей принесу.

Гонец опять ушел и вернулся намного быстрее.

– Ежели одни, то атаман готов принять, – объявил он.

– Алексей Николаевич, а я? – взмолился Олтаржевский. – Возьмите меня с собой!

– Адъютант полагается, – обратился коллежский советник к Ваське. – Пусть Малюта тоже будет с есаулом.

– Пускай… – неожиданно смягчился оборванец. – Токмо орудия здеся оставьте.

Сдав Лебедеву свои револьверы, Лыков с Олтаржевским отправились следом за хитрованцем. Тот провел их в самую дальнюю казарму. Крикнул громко:

– Начальник с есаулом! Без орудиев оба! – И кивнул вниз, в подвал: – Вам туда.

Алексей Николаевич спустился первым. Он не боялся: убивать полицейских здешним обитателям вовсе без надобности. Было скорее любопытно, как живут эти загадочные волки Сухого оврага.

В тесном помещении чадила единственная свеча и стояли два покосившихся стула. Ишь, меблировали комнату для переговоров… Из угла уходил вглубь черный коридор с неровными сводами. А в середине, как статуя, застыл высоченный дядька лет сорока, ладный, плотный и вполне себе прилично одетый. За ним красовался такой же долговязый есаул.

– Здравствуйте, – протянул руку сыщик. – Лыков Алексей Николаевич.

– Зови меня Малюта Скуратов, – ответил атаман, крепко пожимая ее.

– Вот, Малюта Лукьянович. У тебя есть шпионская бумага, она мне нужна.

– Мы на ней заработать хотим.

– Я понимаю. От того немца ты долго будешь денег ждать. Мы его арестовали.

Атаман чуть склонил голову набок и ждал продолжения.

– Давай так. С меня капчук[34] и корзина пива. С тебя документы.