Лучи смерти - Николай Свечин
Шрифт:
Интервал:
– Опять Рига, – хлопнул себя по колену сыщик.
– …Всегда при деньгах, за квартиру платит вовремя. Не пьет, не буянит, жилец хороший. Одно подозрительно хозяину: наш Ваня откуда-то знает по-немецки.
– Вот как? – оживился Владимир Николаевич. – Почему хозяин так решил?
– Донесся однажды разговор. Явился к жильцу гость, закрылись они в комнате, но отставной мастер случайно подслушал.
– Интересно, – констатировал поручик Олтаржевский.
– Не то слово, – подхватил Лавров. – Балтийский завод прежде принадлежал англичанам. Но в девяносто четвертом его выкупила казна, и сейчас там правит Морское министерство. Новейшие и лучшие военные суда делают на этом заводе. Самый большой стапель в России у них. Похоже, шпионы свили на верфи гнездо.
На этих словах вошел служитель и положил ротмистру на стол записку. Тот прочитал ее и воскликнул:
– Разбегаются, сукины дети! Поняли, что мы их заподозрили.
– Кто разбегается? – почуял неладное сыщик.
– Оба два. Мюллер взял билет до Риги, а Скоробогатов – до Москвы.
– Надо попробовать их проследить! Бумаги страшат Скоробогатова, он их или сожжет, или спрячет. Видимо, после того как меня заметили, ребята решили лечь на дно.
– Бумаги нужно найти любой ценой, – нахмурился жандарм.
– Давайте поступим так. Я поеду в Москву, одним поездом с чернявым, – предложил Лыков. – Телеграфирую Лебедеву, это начальник Московской сыскной полиции, чтобы с вокзала Скоробогатова взяли под наблюдение…
– Вернее будет арестовать, – перебил ротмистр. – Прямо на вокзале, пока он не передал никому документы.
– Владимир Николаевич! – вспыхнул сыщик. – Вы же опытный розыскник. Зачем сразу арестовывать? В кои-то веки обнаружили германского шпиона. Надо связи его посмотреть. Явки в Москве. Сообщников открыть. Нет, никаких арестов на вокзале. Я попробую его выследить, получить и документы, и агентуру. А Платон Ануфриевич отправится в Ригу, следить за Мюллером.
Предложение приняли без дискуссий. Только Олтаржевский увязался за сыщиком в Первопрестольную. Тот не возражал: помощник может пригодиться, а учиться Мариану Ольгердовичу лучше на глазах у Лыкова.
Утром на московском перроне Алексей Николаевич увидел Рукосуева. Тот был с перевязанной головой: контузия еще не зажила. Сыщик взглядом показал старшему филеру объект слежки, тот так же молча отправил за ним своего подчиненного. А Лыков с Олтаржевским поехали в Гнездниковский переулок.
Лебедев сидел за письменным столом и правил гранки книги.
– Словарь заканчиваешь? – догадался коллежский советник.
– Да. Взгляни, может, чего дополнишь.
Начальник МСП готовил к изданию словарь воровского жаргона. Публике интересно, а сыщикам польза. Лыков начал читать и с ходу делать замечания. Так прошло около часа. Василий Иванович почаевничал с гостями, а потом отослал их в кухмистерскую. Питерцы закусили и вернулись. Их уже ждал Рукосуев.
– Так что, ваше высокоблагородие, выследили мы вашего. Но получилось плохо.
После того как Лыков, рискуя жизнью, вывел старшего филера из-под огня, тот держался с питерцем подобострастно. И сейчас лицо москвича выражало едва ли не горе. Хотел услужить, а не смог!
– Что значит плохо, Рукосуев? Уточни.
– Ну, объект зашел в Свиной дом.
– Понятно… Вот тебе и вскрыли агентуру! Прав оказался Лавров: надо было брать шпиона прямо на вокзале.
– Почему? – встрял Мариан Ольгердович.
Лыков обернулся к поляку и пояснил:
– Свиной дом – это строения между Певческим и Петропавловским переулками на Хитровке. Почтовый адрес один дробь два, но на самом деле там несколько корпусов. Угловой называется Утюг, казармы за ним – Сухой овраг. В Свином доме шестьдесят четыре ночлежки, два кабака и подземные укрытия для беглых. С недавних пор все домовладение принадлежит Кулакову, хозяину знаменитого притона «Каторга»; он купил его у инженера Ромейко. Полиция в Сухой овраг не ходит, вести там наблюдение нельзя.
– А почему Свиной? – спросил Олтаржевский. – Там хлев?
– Нет, это же центр Москвы. Раньше, в начале века, Певческий переулок назывался Свиньинским, по имени знаменитых бояр. У них была тут усадьба. А нынешние обитатели хуже свиней, так что название в точку.
– Что же нам делать? Почему нельзя поставить наблюдение?
– Потому что Хитровка, – буркнул коллежский асессор.
Лыков остановил приятеля:
– Василий Иванович, не сердись. Мариан Ольгердович в Москве редкий гость, на Хитровке не был ни разу.
– Вот пусть сходит и сам поглядит, – желчно парировал Лебедев.
– Мы с ним вместе сходим, – миролюбиво предложил коллежский советник.
Тут до начальника МСП дошло. Он воздел руки и воскликнул:
– Не пущу! Ни тебя одного, ни вас обоих!
– Придется пустить, Василий Иванович, – еще мягче сказал Лыков. – Мы же не гулять просимся, у нас приказ министра.
Москвич смотрел на питерцев и колебался.
– Правильно, – кивнул Алексей Николаевич. – Дело серьезное, следует все продумать. Но идти надо.
– Облава?
– Возможно. А если Скоробогатов уйдет через подземные ходы?
– Те ходы в пользовании у бандитской аристократии, – возразил Василий Иванович. – А твой Скоробогатов кто для этого? Он что, «иван»? Навряд ли.
– Рукосуев, ты приметы нашего гостя по картотеке не смотрел? – обратился Лыков к старшему филеру.
– Пока нет, ваше высокоблагородие. Разрешите приступить?
– Даю подсказку: он, возможно, немец. Погляди в иностранцах. И побыстрее возвращайся, будем готовить облаву.
Сыщики стали набрасывать план операции и рассчитывать необходимые для этого силы. Поручик сидел рядом и учился.
– На Яузский и Покровский бульвары кого поставим?
– Конно-полицейские разъезды.
– Согласен. Для полного оцепления Свиного дома потребуется человек восемьдесят.
– Возьми из резерва. Эх, жалко, Белоконь погиб! Храбрый человек, он бы нам сейчас пригодился.
– Чего теперь… А в самих казармах как?
– Внутрь пусть войдут три отряда. В каждом по десять городовых, во главе сыскной надзиратель.
За такими разговорами прошел час. Вдруг дверь кабинета распахнулась, и ввалился старший филер. Улыбка у него была до ушей.
– Ваше высокоблагородие, нашел!
– Кого? Скоробогатова?
– Так точно! И никакой он не Скоробогатов, а природный немец, правильно вы подсказали. Иоахим Гамбургер его зовут. Проходил у нас по мошенничеству четыре года назад, отсидел восемь месяцев в Таганской. По ремеслу переплетчик.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!