Тени Мали - Вадим Павлович Фефилов

наденут наручники. И теперь это будет девятилетний Маки.

Она вошла в безразмерный кабинет начальника госбезопасности страны, живущей по законам шариата, и у этого мерзавца, конечно, играл запрещенный джаз Чарли Паркера. Пахло нелегальными алкоголем и сигарным табаком. Человек, притащивший когда-то в их дом мешок со змеями, был одет в китель с золотыми погонами. Генерал сидел за массивным столом, перед ним горели стеариновые свечи и какая-то особенная чиновничья лампа.

– У тебя в руке «глок-22»? – мрачно спросил он.

– Да, генерал Гази.

– Ну что же… надежный пистолет.

– Как вы познакомились с моей мамой?

– Опять выстрелишь в упор?

– Мне нужны не вопросы, генерал Гази, а ответы.

– Про мать тебе надо было расспрашивать Соплежуя, но ты же в него стреляла… Все торопишься, Бенфика.

– При чем тут принц Аль-Дадли?

– А при том. В те времена Соплежуй был хозяином приморской провинции Авьян и напрямую работал с ливийцами, сомалийцами и всяким контрабандистским сбродом. Задолго до того, как неблагодарный ливийский народ принялся тыкать штыками в ягодицы своего бывшего лидера Муаммара Каддафи и сыпать в его кровоточащие раны песок, у него была личная охрана, состоящая из девушек. Может, слышала? Их называли…

– Знаю, «гвардией амазонок».

– Да, а еще «зелеными монахинями», – произнес генерал Гази, морщась то ли от физической боли, то ли от неприятных воспоминаний. – Ну что же… Они проходили специальную военную подготовку. И эта страсть к насилию, скверный характер, Бенфика, достались тебе от твоей буйной мамаши и…

Его тончайшие серебристые усы на бледном, почти белом лице теперь казались черными, словно кто-то посмел провести над верхней губой высокопоставленного контрразведчика легкомысленную чернильную полоску.

– И… что?!

– От твоего настоящего отца.

– Вы бредите, генерал Гази!

– Мне сказал об этом сам принц Тарик Аль-Дадли. Твоя мать Таназар по неизвестным мне причинам бежала из Ливии на торговом судне, идущем из Триполи в наш порт Аден. Я был тогда молодым офицером, и моя работа заключалась в наблюдении за морским побережьем. Однажды ночью ко мне постучался принц Аль-Дадли. Он предложил мне очень красивую ливийку… Уж извини. Он сказал, что ей некуда деваться, она ранена, но не сильно. Колотые раны уже заживали. Еще сказал, что она в розыске у ливийцев и я могу делать с ней все что захочу. Он сказал, что отдаст красавицу мне, а взамен я закрою глаза на весь контрабандный груз на ближайшие полгода. Ну и в итоге я отвез Таназар и ее трехмесячную дочку…

– Что?!

– Я из жалости отвез тебя, тогда совсем малютку, и твою мать на север, в горы, к моему другу шейху Ахмеду эз-Зубейра, которого ты считаешь своим отцом…

– Не могу в это поверить… Генерал! Да вы спятили! – крикнула она с яростью.

– А я предупреждал его, чтобы он не вздумал жениться на беженке с чужим ребенком… И это еще не вся правда, Бенфика.

– Что? – бешено крикнула она. – Что еще?

– Не стреляй… Хватит уже палить в меня. Отвези в больницу, и я все расскажу.

Только сейчас Бенфика разглядела, что безупречный китель генерала Гази заляпан темными пятнами. Начальник национальной госбезопасности был ранен, и не один раз.

– И кто же… кто, по-вашему, мой отец?

– Доподлинно об этом может знать принц Аль-Дадли или кто-то из ближайшего окружения Каддафи… – Судя по мутнеющим глазам и бескровному лицу, генералу требовались немалые усилия, чтобы продолжать строить осмысленные фразы. – Но вряд ли они сумели пережить разгром Ливии, устроенный французами…

Каждое слово генерала било ее по нервам. Его жаркий прокуренный кабинет, большая лампа на столе, горящие свечи – все воспринималось слишком ярко. Она стискивала рукоятку пистолета изо всех сил, но это не помогало. Ей пора избавиться от этой нестерпимой боли. Но как?

– …Бенфика, слышишь? Да что с тобой? Кто тут кого пришел убивать? – генерал Гази попытался улыбнуться, словно сказанное им являлось удачной шуткой. Его лицо скривилось, и чернильная полоска усов сделала рваное танцевальное па.

– Получается, вы сначала спасли их… – медленно произнесла она, убрав на всякий случай указательный палец со спускового крючка, ведь у нее были еще вопросы к старому мерзавцу. – А когда мне было пять лет, притащили в наш дом мешок с ядовитыми змеями. И одна песчаная эфа смертельно покусала мою маму…

– Это был приказ, Бенфика.

– Чей?!

– Иначе бы нас всех убили…

– Кто отдал приказ, генерал Гази?

– Ты отвезешь меня в морг?

– Вы хотели сказать «в больницу»?

– В больницу уже поздно. И мне, и тебе, Бенфика, пора в морг. По справедливости, нам обоим пора отправляться в морг… хотя нет. Тебе – сначала в психушку…

Генерал силился улыбнуться, но булькнул горлом, и из уголков приоткрытого рта и ноздрей потекли струйки крови, образовав «усы» в форме подковы, спускающиеся до подбородка. Шеф йеменской госбезопасности стал похож на русского казака. Бенфике захотелось крикнуть не уместное исламское «Прибегаю к защите Аллаха от проклятого, побиваемого камнями шайтана», а что-то ужасно паскудное, матерное, как в американском кино шестидесятых после отмены кодекса Хейса…

4

Политическая конкуренция

Она проснулась от запаха табака. Часы показывали 6:15. Кто-то курил в соседней комнате или в коридоре. Она сходила в помывочную и снова легла. Торопиться теперь некуда. На руках нет наручников, и это позитивно, как сказал бы наемник Гленн. В соседней комнате заговорила тетушка Маммас. Голос африканской «миледи» звучал строго и одновременно приветливо. Так с окружающими умеют говорить аристократки, владелицы европейских замков, вовремя пустившие в рост «старые деньги».

– Маки, мы с тобой договаривались. Каждое утро ты будешь слушать радио и пересказывать две-три главные новости.

Мальчик промолчал, и тетушка Маммас добавила:

– На французском, английском и испанском.

– Я помню, – наконец хмуро подтвердил мальчик на французском. – Просто собираюсь с мыслями… В прошлую субботу в Менаке убили пятьдесят три солдата армии Мали, их расстреляли ночью из минометов прямо в военном лагере.

– Кого интересуют солдаты армии Мали? Дальше, пожалуйста.

– Еще король Свазиленда купил восемнадцать, нет, девятнадцать автомобилей «Роллс-ройс» и еще… не помню цифру… очень много БМВ для своих родственников.

– Однажды я была у Мсвати Третьего на его дне рождения в Лесото.

– Вы рассказывали. Какие-то крутыши подарили ему бейсбольную биту из чистого золота.

– Маки, но и у меня был отличный подарок для короля – ошейник из хорошей кожи с клыками гепарда. Король сказал, будет надевать его на провинившихся министров.

– И это вы рассказывали… – Мальчик перешел на английский: – If she is named Sofia, why should I call her Olga? What a bally nuisance! [25]

– Маки, сдержанность – основа морального кодекса фульбе, – в