Карта царя Алексея - Николай Дмитриев

– Это тебе что, персидский сандал? – показывая на «Орла», рассердился Ус. – У него одних пушек штук тридцать. Этот как шарахнет всем бортом, так от любого струга только доски по воде поплывут. А ты со своими казаками на челноках подойдёшь тихонько, а потом всем скопом и навалитесь, понял?

– Ладно, рискнём… – вздохнул есаул и стал торопливо спускаться со взгорбка к воде, где вдоль уреза стояло полтора десятка наскоро собранных рыбачьих челнов.

Малость замочив ноги, есаул влез в один из них, взмахнул рукой, и разношёрстная флотилия поспешно отплыла от берега. В каждом челне было по десятку гребцов, а на носу сидел, ожидая сигнала «огневик», казак, у ног которого лежали готовые к действию горючие заряды.

Такой горючий заряд представлял собой ком хлопка, густо пропитанный нефтью и связанный бечёвкой с длинным свободным концом. Огневику надо было только взяться за этот конец и швырнуть заряд как можно дальше. А чтоб поджечь такой ком, тут же рядом тлел загодя спрятанный в медную банку фитиль.

Челны уже близко подошли к кораблю, когда с борта стоявшего на якоре «Орла» кто-то, видимо вахтенный, крикнул:

– Вер ист да?[99]

Смысл вопроса был понятен, и казаки стали кричать вразнобой:

– Рыбаки мы!.. Рыбаки!..

Похоже, на корабле спохватились, там началась метушня, и есаул, поняв, что времени терять нельзя, заорал:

– Бросай!

Только и ждавшие этого огневики принялись швырять зажжённые комья, и они, разгораясь на лету, дождём посыпались на палубу корабля. Было видно, как там бестолково мечется застигнутая врасплох команда, но огонь уже пополз по вантам, начал быстро растекаться по смолёному борту, и в скором времени окутавшийся дымом корабль запылал…

А в это время сам Стенька Разин, подступив со всем своим войском к стенам Астрахани, ждал только утра, чтобы начать штурм. Дожидаясь восхода солнца, атаман вместе со своими приспешниками, сидел у себя в шатре, когда к нему примчался посыльный казак с донесением:

– Атаман, царский корабль горит!

– Добро…

Разин встал, опоясался саблей и, бросив своим соратникам:

– Пошли, други… – вышел из шатра.

С холма, где обосновалась атаманская ставка, было хорошо видно, как довольно далеко в море полыхает багровое зарево. Там по воде метались красные блики, а на фоне посветлевшего неба росло дымное облако. Сам корабль рассмотреть было невозможно, но пожар на «Орле» видели все.

Атаман долго стоял возле шатра, глядя на игравшие по ряби багровые отсветы. А потом, убедившись, что полученное донесение верно, он внимательным взглядом окинул казачий лагерь, бывший в предвидении возможной осады всего лишь на расстоянии мушкетного выстрела от городских стен, и приказал начинать.

Почти сразу, поднимая казаков, призывно откликнулись трубы, забили тулумбасы, и лагерь ожил. Первыми по крепости открыли пальбу пушки, а когда густо летевшие ядра стали сбивать зубцы, казаки с криками: «Бойсь!», не обращая внимания на всё усиливавшуюся стрельбу из бойниц, приставили лестницы и дружно полезли на стены.

Как только начался собственно штурм, поддерживавшие разинцев пушки стали бить по городу заранее припасёнными огненными снарядами, а бывшие в первых рядах атакующих казаки-огневики, забравшись на стены, стали швырять горящие комья на крыши деревянных строений.

Сопротивление оказалось слабым. Судя по всему, горожане или вовсе не пошли на стены, или при первых же выстрелах разбежались, но ожидаемой сечи не было. Только в отдельных местах порой вспыхивали жестокие схватки, но казаки явно одерживали верх. А поставленные для защиты ворот стрельцы вообще стали встречать лезущих через стену казаков приветственными криками.

В общем, когда вставшее солнце начало подниматься, город уже был во власти разинцев. Казаки с победными криками носились по улицам, вламывались в дома зажиточных горожан – в общем, всё было так, как оно бывает, если решившую обороняться крепость берут штурмом.

Когда же торжествующий Разин въехал через распахнутые настежь ворота в город, его встретил везде поспевающий Ус и радостно доложил:

– Взяли Астрахань, атаман, взяли!..

– Добро. – Разин кивнул и первым делом спросил: – А воевода где?

– И воевода у нас, – заверил атамана Ус. – И ещё дворян похватали…

– Так чего тянуть?.. Побросать их с раската, чтоб все знали: казачья воля теперь, – приказал Разин и, тронув коня, поехал улицей…

* * *

На Москве это место всегда было самым оживлённым. Тут широкий каменный четырёхарочный Спасский мост, перекинутый через ров, вёл к воротам Белого города, и по меньшей мере половину его проезжей части занимали густо теснившиеся здесь книжные лавки.

Конечно, народ тут бывал всякий. Крутились вездесущие лоточники, вдоль рва тянулись обычные торговые прилавки и неизменные рыбаки закидывали свои удочки прямо с моста, надеясь поймать какую-никакую рыбёшку. Но главными завсегдатаями тут были, само-собой, книжники.

Они, никуда не спеша, толклись возле выложенных на продажу книг, листали страницы, рассматривали рисованные заглавные буквицы и, сделав наконец покупку, порой тут же, отойдя от моста на пару шагов, принимались читать, одновременно делясь своими впечатлениями с другими книжниками.

Сегодня вместе рыскавшие последнее время по Москве Гуго Мансфельд и Петер Вальд оказались у книжных лавок далеко не случайно. Постоянно бывая в разных местах, иноземцы упорно пытались отыскать того подьячего, который добыл-таки для них вожделенную карту Московии, а потом непонятно куда исчез.

Осторожные расспросы ничего не давали, идти прямо в приказ, допытываться, кто да где, Гуго с Петером опасались, и им оставалось надеяться только на случайную встречу. К тому же Петер вспомнил, как в своё время подьячий, беспокоясь об оплате, ловко подкараулил его на улице, и потому уговорил Гуго поступить так же.

Правда, и из этой затеи ничего не получалось. Уже который день иноземцы шастали по московским улицам, надеясь увидеть подьячего, но пока всё было напрасно. Нужный человечек как сквозь землю провалился, и с течением времени поисковый пыл у Гуго и Петера стал постепенно угасать.

Взамен у них, а особо у Петера, всё чаще начала мелькать беспокойная мысль, что с пропажей подьячего всё не так просто, и того гляди, прознав об украденной карте, ушлые московиты доберутся до иноземцев. Однако вроде ничего такого не было, и, малость приободрившись, подельники продолжали поиск.

Сейчас, выйдя к Спасскому мосту, иноземцы сначала удивились обилию имевшихся здесь книжных лавок, а потом принялись неспешно ходить от одной к другой, внимательно присматриваясь к книжникам, вполне допуская, что нужный им подьячий может оказаться одним из них.

Но похоже, и на этот раз им не везло. Гуго и Петер старательно приглядываясь к толпившимся здесь книжникам, обошли все бывшие на мосту лавки, но нужного им подьячего так и не углядели. Разочарованные, они сошли с моста и остановились у крайней, почему-то затесавшейся в торговый ряд, книжной лавки.