Карта царя Алексея - Николай Дмитриев

Петер, в очередной раз собравшийся было посетовать на безрезультатность их намерений, вдруг, так ничего и не сказав, замер на месте. Гуго глянул на него и удивлённо спросил:

– Чего это ты? – И тогда Петер одними глазами показал на какого-то человека, рывшегося в книжном развале.

Человек, на которого показал Мансфельду Вальд, чем-то отличался от других, стоявших рядом с ним книжников. Правда, он тоже листал какую-то книгу, но Гуго показалось, будто незнакомец следит за ними. Мансфельд хотел было сказать об этом Вальду, но тут Петер сам толкнул его в бок и прошептал:

– Это он…

– Кто «он»? – не понял Гуго, но Петер сначала оттащил напарника подальше от книжной лавки и уже там, всё так же шёпотом, сообщил:

– Это второй… Тот самый, что тогда с нашим подьячим в кабак приходил, где они карту нам передали…

– Отыскался, значит… – еле слышно присвистнул Гуго и исподтишка глянул на загадочного книжника, продолжавшего неспешно рассматривать обложку.

Об этом третьем, бывшем на встрече в кабаке, Петер в своё время говорил Мансфельду, но напарники упрямо искали двух «своих» подьячих, а что до ещё одного человека, о коем вёл речь посол, то они просто не были уверены, что узнают его. Даже сейчас, опасаясь, что Вальд, видевший незнакомца всего лишь раз, мог ошибиться, Гуго уточнил:

– Это точно он?

– Точно, – уверенно заявил Петер и, увидав, что незнакомец уходит от лавки, толкнул Гуго. – Идём следом…

Какое-то время иноземцы шли за книжником, затем, оказавшись в малолюдном месте, Петер не догнал его и коротко бросил:

– Узнал?..

– Узнал… – как-то странно усмехнулся книжник и покосился на подошедшего к нему с другого бока Мансфельда.

– Это со мной, – кивнув на Гуго, пояснил Петер и без обиняков перешёл к делу: – Разговор есть.

– Да ну? – перестал усмехаться книжник и посмотрел на Петера. – Ай, опять чего-то такого надо?

– Надо. Роспись, что к карте была приложена, поглядеть желательно, – напрямую рубанул Вальд.

– Роспись, говоришь… – всё так же насмешливо протянул книжник и покачал головой. – Никак не получится. Разве что другие клейма оттуда достать могу. Потому как их не два, что есть на карте, а больше…

Иноземцы, уж никак не рассчитывавшие на такую удачу, обрадованно переглянулись и враз спросили:

– Когда?

– Приходите с утречка через десять дён на Спасский мост, – как-то уж слишком спокойно сказал книжник и, даже не заикнувшись про деньги, свернул в незаметный проход меж посадских строений…

* * *

Капитан Олаф Нильсен был не в духе. Так широко задуманное предприятие, по сути, закончилось ничем. Как оказалось, учёные мужи, предполагавшие свободный проход «встречь солнца», ошиблись и, в чём Нильсен убедился лично, никакой чистой воды по пути нет, а есть преграждающий дорогу лёд.

Осмотр берегов тоже был неутешителен. Подходы везде тяжёлые, а большую часть года вообще закрыты льдом, и вдобавок в тундре нет никакого леса. Конечно, какое-никакое зимовье построить было не трудно, но возможности обосноваться постоянно капитан Нильсен просто не видел.

Разочаровал капитана и найденный-таки ход в Мангазею. Однако, как выяснилось, идти рекой далековато, к тому же у московитов имелся давно налаженный путь посуху, что, конечно же, создавало трудности. Вдобавок флейт сел на мель, после чего Нильсен усомнился в возможности прохода по реке морским кораблём.

В общем, Нильсен решил возвращаться, но при попытке вырваться на чистую воду льдина проломила борт флейта. Корабельный плотник как мог залатал пробоину, однако уже на траверсе Каниного Носа штормовой ветер, основательно потрепав флейт, вынес его прямо к Архангельску.

Это, конечно, было везеньем, но Нильсен опасался, как бы коч, с которого он захватил кормщика, не вернулся раньше. Тут уж могло случиться всякое, и только выяснив, что он пришёл первым, капитан облегчённо вздохнул. Потом он решил, что поморы заняты своим обычным промыслом и возвратятся нескоро.

Ко всему прочему при осмотре флейта выяснилось, что надо менять часть корабельного набора, усиливать обшивку и, конечно же, чинить рангоут. И сейчас, наняв артель корабелов, капитан Нильсен напряжённо ждал, когда довольно споро трудившиеся мастера закончат ремонт.

Невесёлые размышления Нильсена прервало неожиданное появление Златы. Нильсен уже был наслышан об её шашнях с воеводой, и, как ни странно, именно это придавало капитану спокойствия. За свою полную приключений жизнь Нильсен убедился, что такие связи особо полезны.

Именно поэтому капитан встретил девушку благосклонной улыбкой и без всяких экивоков спросил:

– У тебя встреча с Епанчиным когда?

Злата слегка смутилась, но отвечала твёрдо:

– Как скажете…

– Ладно, – Нильсен прошёлся по комнате и решил: – Сейчас сходишь.

– А что сказать воеводе? – спокойно уточнила Злата.

– Расскажешь о моём походе всё, что ты знаешь, подробно.

Девушка уже давно поведала Епанчину гораздо больше, однако слова Нильсена говорили о его желании показать воеводе своё дружелюбие, и, согласно кивнув: «Хорошо, я расскажу», – Злата вышла из комнаты.

Уже привычно переодевшись поморской «жёнкой», Злата заторопилась на воеводский двор. Увидев её, Епанчин обрадовался и даже хотел сразу увлечь девушку в опочивальню, но та воспротивилась. Она позволила себе только поцеловать Епанчина в щеку, и тогда воевода обеспокоенно спросил:

– Что такое?..

– Нильсен… – вздохнула Злата.

– Что «Нильсен»?.. – не понял Епанчин.

– Это он послал меня… – Злата затравленно посмотрела на воеводу.

– Так… – Епанчин, до этого всё время державший Злату в объятьях, отпустил девушку. – И зачем послал?

– Капитан Нильсен хочет сам, так, чтоб другие иноземцы ничего об этом не знали, сообщить: он убедился, пройти по чистой воде невозможно и на «встречь солнца» кораблям хода нет.

– Вон даже как… А с какого такого дива это он вдруг меня уведомить вознамерился? – засомневался Епанчин.

– Боится. Ежели ты стороной об этом прознаешь, не выпустишь его из Архангельска, – пояснила Злата.

Епанчин понимал, от того, что он сейчас скажет, зависит, сложатся ли у него с Нильсеном особые отношения или нет. Да, безусловно, такой конфидент стоил многого, и Епанчин согласно кивнул:

– Ладно, передай своему капитану, от меня задержки не будет. – После чего снова привлёк девушку к себе.

С воеводского двора Злата вышла поздно. Народу на улице было совсем мало, ясно было, что горожане давно разошлись по домам, и скоро начнёт свой обход ночная стража. Настроение Златы было радостным, и потому девушка не сразу заметила, что за ней всё время кто-то идёт.