Деньги - Поль-Лу Сулицер

Поскольку на календаре еще двадцать первое декабря, а Будущего Тестя еще не видно, разве что он замаскировался под погонщика верблюдов, чтобы шпионить за мной, мы решили отправиться в путешествие по другую сторону Атласских гор, прямо на юг пустыни, и посетить такие места, как Варзазат и Тингир. С большой террасы отеля в Тингире открывается восхитительный вид на оазис и закаты. В вечер нашего приезда мать Катрин устроила так, чтобы мы с ней на несколько минут остались вдвоем.

– Франц, я давно хотела поговорить с вами, – обращается она ко мне, – ничего срочного, но вы появляетесь и исчезаете так быстро, что я не уверена, что успею закончить свою фразу. Речь о Мартине Яле. Франц, мы знакомы с Мартином Ялом долгое время. Я знаю о ваших с ним разногласиях, знаю даже больше, чем вы можете себе представить, но это не важно. Суть в том, что некоторое время назад мы с мужем были на ужине, где присутствовал Мартин Ял. Во время разговора было упомянуто ваше имя, точнее имя вашей семьи. Мой муж чуть было не стал рассказывать про вас. Я ударила его ногой под столом так сильно, что таким ударом могла бы обеспечить победу команды Франции по регби над командой Уэльса в последнем турнире пяти наций. Мой муж не так глуп, как выглядит, и он замолчал; но он почувствовал то же, что и я: Мартин Ял ненавидит вас лютой ненавистью, как и вы, кажется, ненавидите его. Мне все это не нравится и даже пугает. Я хотела сказать вам две вещи, Франц: во-первых, попросить вас остерегаться, Мартин Ял – страшный противник; во-вторых, о вас с Катрин. Мне бы хотелось, чтобы вы женились на ней; я знаю, что сама она не будет против. Но мы с ней единодушны в том, что это должно произойти не сейчас и надо подождать, пока вы не выйдете из этого неопределенного состояния.

В январе я вернулся в Сан-Франциско. Дело гнусного Сидни Ламма, беспринципного подрядчика, будет решено весной.

Время идет, и я почти бездельничаю. Ли и Лю познакомились с молодым режиссером, который, по их мнению, необыкновенно талантлив и мечтает о суперфильме с отличным будущим, в котором в фантастических звездных войнах будут противостоять воображаемые миры, и все это с потрясающими декорациями и самыми невероятными героями. Проект воодушевляет моих простофиль. «Разве вы не рассказывали мне о чем-то подобном?» – «Да, но на этот раз мы это сделаем. Мы будем вкладывать деньги». Они вкладывают деньги повсюду, в частности в Японии, где связались с анимационной мастерской, которая работает над созданием кинокомиксов для телевидения и особенно для молодежных программ. И здесь речь идет о роботах. Роботы повсюду, говорят Ли и Лю. Они заполнили ими дом на Телеграф-Хилл и склады в Беркли. «Давай присоединяйся к нам, Франц». Я колеблюсь и в конце концов отказываюсь: я не вижу себя в роботах.

Время идет, и я чувствую напряжение, тревогу, почти волнение. Я еще дважды ездил в Вегас и там получил отчет, похожий на те, что обычно предоставляют клиенту рекламного агентства о результатах инвестиций. Мои собеседники меняются, но впечатление о них остается неизменным: близкая к нулевой результативность, забавное презрение к любителю, то есть ко мне, и я все больше и больше убеждаюсь в том, что затеял авантюру, в которой мне нечего делать, которая мне не по зубам и не по вкусу, и что по ее окончании я, конечно же, окажусь так или иначе жертвой. Но я уверен, что повернуть все вспять уже невозможно. Какое безумство!

Мои партнеры убеждают меня, что все идет по плану и «в общем контексте ухудшения экономического положения в стране» группа-которой-я-хочу-зла испытывает все больше и больше трудностей, а эффективность проводимой стратегии, говорят они мне, вынудит их выложить дополнительные капиталы.

«Капиталы, которые, разумеется, будут потеряны, господин Симбалли. Эта авантюра обойдется им очень дорого».

И подчеркивают, что они выполняют обязательства, взятые от их имени Робертом Заррой. Подразумевается, что мне тоже придется выполнить свои обязательства и они не из тех, кому можно не платить по счетам.

Я, собственно, в этом и не сомневался.

Весной, после того как Сидни Ламма посадили в тюрьму, я уезжаю из Сан-Франциско. Я отправляюсь на Багамы, чтобы следить за тем, что происходит в Чили. Здесь мне не хуже, чем в других местах. Чтобы занять себя, я иногда занимаюсь валютными спекуляциями, все больше и больше осваивая механизм функционирования валютного рынка, играю на марке против доллара, покупаю швейцарский франк за иену, флорин за доллар или золото и снова все по кругу. Это весело, и я немного заработал. Не так уж много, но достаточно, чтобы платить за отели и билеты на самолет.

Роберт Зарра покинул Нассау. Мощной защиты мафии ему уже недостаточно, он слишком на виду, и это действует на нервы американской полиции. Во главе частной военной компании из нескольких сотен человек он отправится на новые квартиры в частное владение, огромное, как личная империя, в сердце небольшой республики Центральной Америки, и его финансовая и военная мощь будет такова, что уравновесит власть местного главы государства, у которого, кстати, еще меньше совести, чем у нового квартиранта. И это приведет к тому, что с Заррой скоро свяжется незлопамятное ЦРУ, которое даст изгнаннику понять, что, как американец, он должен помогать своему правительству и, в частности, обеспечить в стране, где он укрылся, прочный антикоммунистический заслон. И коварный патриот Зарра примет это предложение и использует свое влияние в обмен на тайные визиты на американскую землю.

Все хорошо, что хорошо кончается в этой замечательной волшебной сказке.

Я решил отправиться в путешествие. Вначале заехал в Лондон, где посетил Бромптонское кладбище и положил свежие розы на могилу. Затем направился в Момбасу; Йоахим, Чандра и другие друзья устроили мне радушный прием, что в дни, когда я остро переживаю одиночество, согрело мое сердце. Йоахиму пришлось продать бизнес по прокату автомобилей, который я оставил ему перед отъездом, «но все очень хорошо», говорит он, переваливаясь с одной ноги на другую. И еще я узнаю, что он стал певчим хора (бедные мы бедные!) рядом с большими, как два банана, кикуйю.

Он везет меня на три дня на сафари-прогулку, но решительно отказывается от какой-либо платы. Я иду к Чандре, который с индийской дотошностью управляет своим (в общем-то и моим) бизнесом по обмену валюты. Он делает несколько эйнштейновских подсчетов, чтобы определить мою часть от общей выручки. «Это твои деньги, Маленький Шеф». – «А Йоахим? У него больше нет ни цента, верно?» Он соглашается: если бы только Йоахим согласился, чтобы Чандра помогал ему в управлении, но надо знать Йоахима, не так ли? Такой же недотепа в делах, как и в жизни. «Чандра, мне не нужны эти деньги. Отдай их Йоахиму, но не сразу, давай ему, скажем, по триста долларов в месяц».

Восемь дней спустя я снова в Вегасе, в отеле Caesars, и там встречаюсь с Ксименезом, человеком с глазами кречета.

– Мистер Симбалли, я пришел, чтобы сообщить вам, что конец совсем близок. Вы, должно быть, читали, что в столице объявлено чрезвычайное положение, была попытка военного переворота, но это только начало, и главе государства, который потребовал специальных полномочий, отказано. Все идет хорошо.