Эхо прошлого - Диана Гэблдон

ребенок упал в мои руки, словно спелый плод.

* * *

Я зачерпнула еще немного кипятка из дымящегося котелка и добавила холодной воды из ведра. От теплой жидкости руки защипало: кожа между пальцами потрескалась от долгой зимы и постоянной дезинфекции разбавленным спиртом. Я только что закончила зашивать и мыть Лиззи, и сейчас кровь с моих рук повисала в воде темными облачками.

Позади меня в кровати лежала Лиззи, бережно укрытая одеялом и одетая в рубашку одного из близнецов, потому что ее собственная сорочка еще не высохла. Лиззи смеялась в послеродовой эйфории и от радости, что выжила. Близнецы суетились по обе стороны от нее, что-то шептали с восхищением и облегчением. Один из них поправлял распущенные светлые волосы Лиззи, мокрые от пота, другой нежно целовал ее в шею.

— Тебя не лихорадит, любимая? — с ноткой беспокойства в голосе спросил кто-то из близнецов.

Я встревоженно оглянулась и посмотрела на Лиззи: она страдала от малярии, и, хотя приступов не было довольно давно, возможно, стресс при родах…

— Нет, — ответила Лиззи и поцеловала Джо или Кеззи в лоб. — Я просто раскраснелась от того, что счастлива.

Кеззи или Джо с обожанием улыбнулся ей, в то время как его брат с другой стороны в свою очередь принялся целовать Лиззи в шею.

Тетушка Моника кашлянула. Она обтерла новорожденную влажной тряпицей и мягкими, пропитанными ланолином клочками шерсти, которые я принесла с собой, а потом завернула малышку в одеяло. Родни уже давно наскучило происходящее, и он заснул на полу возле корзины с дровами, посасывая большой палец.

— Тфой отец, Лиззи, — с легкой ноткой неодобрения в голосе сказала тетушка Моника. — Он там софсем самерзнет. Und die Mädel он хотеть фидеть, с тобой, но не столько много с эти…

Она умудрилась кивнуть на кровать и в то же время скромно отвести взгляд от игривого трио. Мистер Уэмисс и его зятья потихоньку восстанавливали отношения после рождения Родни, но лучше было не торопить события.

От ее слов близнецы засуетились, вскочили на ноги. Один подхватил с пола Родни, обращаясь с ним с ласковой непринужденностью, другой поспешил к двери, чтобы привести мистера Уэмисса, которого в суматохе забыли на крыльце.

Он слегка посинел от холода и волнения, но его худое лицо просияло от радости, словно осветилось изнутри. Он весело и сердечно улыбнулся Монике, коротко взглянул на маленький сверток и нежно его погладил, но все внимание было отдано Лиззи, а она смотрела только на отца.

— Па, у тебя руки заледенели, — сказала она, хихикая, но сжала отцовские ладони еще крепче, когда он попытался отодвинуться. — Нет, останься, мне тепло. Давай, присядь рядом и поздоровайся со своей маленькой внучкой.

Голос Лиззи звенел от застенчивой гордости, когда она протянула руку к тетушке Монике. Моника осторожно положила малышку на руки Лиззи и встала, положив ладонь на плечо мистера Уэмисса. Ее немолодое суровое лицо смягчилось, и на нем читалась нежность и еще что-то, более глубокое, чем просто привязанность. Уже не в первый раз я удивилась тому, как сильно Моника любит этого скромного, худенького мужчину, и в очередной раз слегка смутилась — почему я должна удивляться?

— Ох, — тихо вздохнул мистер Уэмисс и погладил пальцем щечку малышки. Та еле слышно причмокивала. Пройдя через травму рождения, она сперва не заинтересовалась маминой грудью, но, похоже, теперь передумала.

— Она проголодалась.

С кровати донесся шорох одеял, когда Лиззи привычной рукой подносила малышку к груди.

— Как ты назовешь ее, a leannan?[34] — спросил мистер Уэмисс.

— Я как-то не думала об имени для девочки, — ответила Лиззи. — Она была такой огромной, что я не сомневалась… Ой!

Лиззи рассмеялась гортанным, ласковым смехом.

— А я и забыла, какими голодными бывают новорожденные. Ох! Вот так, a chuisle, да, теперь лучше…

Я потянулась к мешочку за мягким клочком шерсти, чтобы смазать маслом собственные истерзанные руки, и случайно наткнулась взглядом на близнецов, которые бок о бок стояли в сторонке, не сводя глаз с Лиззи и своей маленькой дочери, и на лицах обоих братьев было точно такое же выражение, как у тетушки Моники. Тот Бердсли, который держал маленького Родни, наклонил голову и, все еще глядя на Лиззи с малышкой, ласково поцеловал макушку сына.

Столько любви в таком маленьком месте! Мои глаза затуманились, и я отвернулась. Действительно, какая разница, традиционный или нетрадиционный брак лег в основу этой странной семьи? Для Хирама Кромби это очень важно, подумала я. Глава общины непоколебимых пресвитерианцев-иммигрантов из Терсо как минимум пожелал бы забросать Лиззи, Джо и Кеззи камнями, причем вместе с рожденными в грехе плодами их чресел.

Этого не произойдет, пока Джейми в Ридже, но что будет, когда мы уедем? Я медленно вычищала кровь из-под ногтей, надеясь, что Йен был прав и братьям Бердсли хватит хитрости и сообразительности.

Отвлекшись на свои размышления, я не заметила, как ко мне тихонько подошла тетушка Моника.

— Danke, — негромко произнесла она, положив узловатую руку на мою.

— Gern geschehen[35], — я накрыла ладонью ее ладонь и слегка сжала. — Вы мне очень помогли. Спасибо!

Она все еще улыбалась, но ее лоб прорезала морщина тревоги.

— Не так уж и сильно. Но я бояться, ja? — Она взглянула через плечо на кровать, затем снова на меня. — Что будет в следующий раз, а фы нет здесь? Фы же знать, они не остановиться.

Незаметно для остальных Моника сомкнула большой и указательный пальцы и несколько раз вставила в импровизированный круг средний палец другой руки, весьма нескромно иллюстрируя, что именно она имеет в виду.

Прыснув, я торопливо сделала вид, что закашлялась. К счастью, никто не обратил на нас внимания, только мистер Уэмисс озабоченно оглянулся через плечо.

— Вы будете здесь, — сказала я, приходя в себя.

Моника пришла в ужас.

— Я? Nein, — возразила она, качая головой. — Das reicht nicht. Я…

Видя, что я не понимаю, она ткнула себя в тощую грудь.

— Я… Меня недостаточно.

Я глубоко вздохнула, зная, что Моника права. И все же…

— Вам придется, — очень тихо произнесла я.

Она моргнула, пристально посмотрела на меня мудрыми карими глазами, а затем кивнула, соглашаясь.

— Mein Gott, hilf mir[36], — сказала она.

* * *

Джейми никак не мог вновь заснуть. Впрочем, в последние дни это стало привычным, он часто допоздна лежал без сна, наблюдая за угасающим мерцанием тлеющих в очаге углей, или искал ответы на вопросы в тенях стропил над головой. Даже если ему удавалось быстро заснуть, то спал он совсем недолго и неожиданно просыпался, весь мокрый от пота. Джейми понимал, почему так происходит, и знал, как с этим справиться.