Morbus Dei. Зарождение - Маттиас Бауэр

– Кто? Кто, черт возьми, живет здесь?

Альбрехт был в бешенстве. Его всегда сердила пустая трата ресурсов, времени и людей.

– Изгнанные! Клянусь Пресвятой Девой Марией! – Староста перекрестился. – Они всегда здесь жили.

– И где же они тогда? Никаких жилищ, никаких признаков жизни, ничего! Даже костровища нет! Оглянитесь вокруг, здесь годами не появлялось живой души!

– Но… – Риглер запинался.

Альбрехт шагнул к нему и с размаху ударил в лицо. Староста повалился в снег и заскулил. Адъютант навис над ним, готовый задать ему крепкую взбучку.

– Адъютант! – Голос капитана звучал сурово и недвусмысленно.

Альбрехт осекся, потом отступил на шаг и немного успокоился.

Никто не двинулся с места, и только ветер шелестел в верхушках сосен.

– Они живут здесь, – повторял, всхлипывая, Риглер.

– Как и ваши фантазии, – отозвался капитан. – Мы вас предупреждали, и теперь…

Крестьяне забеспокоились. Иоганн огляделся: они попали сюда через пролом в стене, и это был единственный путь к спасению. Да и тот величиной с игольное ушко. Если солдаты настроены всерьез, то они не оставят крестьянам ни единого шанса. С другой стороны, он не мог рассказать им о тайном проходе – тогда они все погибнут в подземелье.

Внезапно из тени в углу отделилась фигура в рясе и во мгновение ока скрылась в зарослях розового куста. Она двигалась так быстро, что никто не успел отреагировать.

Капитан опомнился первым.

– Рубите чертовы кусты!

Двое крестьян принялись кромсать старый куст, за долгие годы разросшийся вокруг башни. Постепенно их взорам открылся проем – лазейка, ведущая в недра развалин.

Кто-то из солдат зажег лампу и передал капитану.

– Может, все-таки есть доля правды в ваших россказнях… Спустимся туда. Мне нужны два добровольца, которые пойдут первыми, – капитан указал на двух кнехтов. – Вы, двое. Пошевеливайтесь, ну!

Те оцепенели. Капитан в ярости схватился за рукоять сабли.

– Мне что…

– Я пойду первым, – Иоганн взял лампу.

– Кузнец, конечно, кто же еще… – Капитан, закатив глаза, показал на Иосию Вельтера, который стоял рядом. – Тогда ты идешь с ним. Без возражений!

Иосия нахмурился, перехватил обитый гвоздями цеп и стал спускаться вслед за Иоганном.

Воздух в ризнице был тяжелый, пропитанный запахом плесени, фимиама и воска. Все здесь казалось каким-то грязным и ветхим, не то что в самой церкви. В углу кучей лежало старое тряпье, местами были видны темно-красные, почти черные, пятна. Пюпитр покрылся свечным воском, на полках десятками теснились толстые книги.

В другом углу стоял неприметный сундук. Элизабет подняла крышку, но внутри обнаружились лишь несколько деревянных распятий да странного вида плеть, предназначенная явно не для лошади.

Элизабет закрыла сундук, огляделась.

Может, книги?

Она не могла перелистать их все, не говоря уже о том, чтобы прочесть.

Элизабет взяла с полки первую попавшуюся книгу и раскрыла: каждая страница начиналась с причудливо выведенной заглавной буквы. Строки то и дело прерывались изображениями людей и животных. Девушка с восхищением провела по ним рукой – ничего прекраснее она еще не видела. Каждая страница представляла собой произведение искусства. Сколько же времени потребовалось писцу на одну такую книгу? Целая жизнь?

Она осторожно закрыла книгу и поставила на место. Следующая книга оказалась тоньше, но красотой не уступала первой.

Элизабет продолжила поиски. Она огляделась, но на пюпитре, кроме пера и медного цвета чернильницы, не было ничего примечательного.

Девушка прошлась взглядом по корешкам книг, но не увидела ни одной подписанной. С самого края несколько фолиантов заметно выступали из всего ряда. Элизабет сняла их с полки и принялась листать: в одной были зарисовки растений и животных с описаниями, во второй содержались различные таблицы измерений. Другие две и вовсе были написаны на каком-то незнакомом языке.

Разочарованная, Элизабет начала расставлять книги по местам и поняла вдруг, почему они так выпирали с полки. Она запустила руку между книгами и задней стенкой и достала некий предмет, тщательно завернутый в кусок льна. Элизабет торопливо развернула полотно. В руках у нее оказалась большая истрепанная книга. Обложка из толстой коричневой кожи была сильно потерта, словно книга прошла уже через сотни рук.

На лицевой стороне было вытиснено название.

Morbus Dei[15].

* * *

Иоганн осторожно ступал по каменным ступеням винтовой лестницы. Проход был такой ширины, что двигаться по нему мог лишь один человек. В левой руке Лист держал масляную лампу, в правой сжимал топор.

Где-то вверху гремел голос Альбрехта.

– Живо, спускаемся, псы трусливые!

Осталось еще несколько ступеней, далее стены расступались, и открывался просторный зал округлой формы. Иоганн поднял лампу повыше и посветил вокруг, но едва ли ее пламя могло разогнать мрак. Однажды ему уже довелось побывать в этом месте, но он словно оказался здесь впервые. Во все стороны лучами расходились несколько коридоров, о высоте сводов оставалось только догадываться.

Остальные, между тем, спускались и собирались вокруг Иоганна. Некоторые из солдат тоже принесли лампы и теперь зажигали факелы, укрепленные в кованых кольцах на стенах.

Стало заметно светлее. Теперь Иоганн убедился – до потолка было не меньше пяти саженей. Кроме того, в стенах обнаружились небольшие отверстия – и вид их сразу насторожил Иоганна.

– По три стрелка в каждый проход! – скомандовал капитан. – Не нравится мне все это, – шепнул он Альбрехту.

Адъютант кивнул.

Солдаты рассыпались по залу и стали крепить штыки к мушкетам. Затем, не дожидаясь команды, принялись торопливо засыпать порох, устанавливать фитили, после чего замерли в ожидании приказаний.

– Оружие на изготовку – раз! – разнесся по залу голос адъютанта. – Цельсь!

В едином движении, как хорошо отлаженный механизм, солдаты вскинули мушкеты и направили на невидимого противника, который мог появиться из коридоров.

Из коридоров, погруженных в непроглядную тьму.

* * *

Крестьяне и батраки, опасливо озираясь, сбились в центре зала и встали кругом, спина к спине.

Стало тихо, лишь где-то размеренно капала вода.

– Какие будут приказы, капитан? – Голос Альбрехта прозвучал тихо, но без тени страха.