Золото народа - Виталий Галияскарович Гадиятов

И на вытоптанной земле лейтенант увидел замытые медвежьи и лошадиные следы. Везде валялись клочья светлой шерсти.

— Задрал он Орлика, задрал, — не мог успокоиться сержант. — Вот зверюга, вот контра вражья! Такой справный конь был. Он, конечно, вырвался и сиганул с испугу, но уже долго не протянет. После медвежьих лап он уже не жилец. Я знаю. У нас на заимке часто медведи шалили.

— А где же Чалый? Может, он уцелел?

— Его тоже медведь зацепил, вот шерсть.

Сержант наклонился и поднял грязный клок серой шерсти.

— Давай, сержант, вначале стоянку найдём, а потом будем с конями разбираться. Ты же говоришь, что Сазонов и Газизулин где-то здесь рядом заночевали.

— Да, думаю, недалеко. Наверное, вот там. — Он показал на видневшийся вдали лес. — Там протекает река. Видите, она делает петлю.

— В одну шеренгу становись! — скомандовал лейтенант. — Сейчас прочешем эту опушку и лесок. Интервал десять метров. Не отставать и в сторону не уходить. Шагом марш!

Как и говорил сержант Иванов, стоянку они нашли на берегу реки. На ней они увидели поломанную трехлинейку, рваную одежду и конскую сбрую. В стороне валялся прокопченный алюминиевый котелок…

— Вот здесь, Нина, и разыгралась эта ужасная трагедия, — глядя на вросшие в землю железные дуги от вьючного седла, — сказал Борис. — Медведь напал на спавших солдат и растерзал их так же, как коней. Вот жизнь! — Борис тяжело вздохнул. На глазах у него выступили слёзы.

— Эта трагедия, видно, и натолкнула деда на мысль завладеть всем золотом. Вот здесь он, вероятно, и принял то роковое решение. Он думал, что с такой оравой людей и без продуктов не сможет выйти из тайги. Дойти могли только самые здоровые, самые сильные, а остальные их бы только задерживали. Да что тогда стоила человеческая жизнь! Но всё-таки то золото, я думаю, ему окончательно вскружило голову — это факт. За такую гору металла и сейчас замочат любого. Металл ослепляет, человек теряет рассудок.

«Не решись тогда его дед на то преступление, не попал бы и я сюда, — невольно подумал Борис. — Здесь дед второй раз переступил черту дозволенного и в наказание за это всю жизнь страдал и нёс свой тяжкий крест».

Иногда он даже жалел и оправдывал своего деда. Так дедова беда постепенно становилась его бедой, и теперь Борис всё меньше ругал своего покойного родственника — Бориса Никитовича.

Увидев эту стоянку, Борис сейчас точно знал, что они идут по пути его деда, которым тот прошёл осенью сорок первого. Борис занес в память навигатора координаты четырех контрольных точек, которые служили для него ориентиром. Когда он нажал на кнопку, контрольные точки засветились на экране, соединенные одной ломаной линией. Это был их маршрут.

Глава 29

Длинного Максимов не нашел, он думал, что сообщники с ним разделались. Этого никто из них не говорил, но на это указывали многие факты. Длинный был тихушник и оказался нечистым на руку. После одного дела в общаке не досчитались приличной суммы денег, а в то время никто, кроме Длинного, доступа к деньгам не имел. Своей причастности к хищению он не признал, но, зная воровские законы, Максимов был уверен, что тот обречён.

К поискам Длинного пришлось ещё подключить сотрудников из другого отдела. Они просидели у него в квартире два дня. За это время по знакомому адресу забрели наркоманы и мелкие перекупщики ворованного, но никто о Длинном ничего не знал. Обычно он вёл оседлый образ жизни и больше чем на день-два из дома не исчезал. В квартире всё говорило о том, что хозяин пропал совсем неожиданно. По всем признакам получалось, что кроме рэкета эта банда «специализировалась» на кражах и даже на сбыте наркотиков.

Вскоре Спортсмен во всём признался. По дороге домой они остановились на опушке леса, и тут произошла разборка. Злой потребовал у Длинного вернуть деньги, но тот отказывался. Это взбесило Злого: он ударил Длинного ножом. Тело загрузили в машину и сбросили в реку. Труп найти не удалось, не было о пропавшем и заявлений. Так и повисло это дело. Теперь доказать Максимову, стрелял Конев в Длинного или нет, было практически невозможно.

Максимов установил, что семья Дерновых жила в Туле. Именно оттуда приехал в Москву Иван Дернов. Он сразу поступил в престижный вуз, довольно хорошо его закончил и остался на кафедре. Проработал там Дернов два года. Характеризовали его как довольно способного и толкового молодого ученого. Потом, неожиданно для всех, он оттуда уволился и устроился в какую-то фирму. Говорил, что там больше платят, а ему нужны были деньги на свадьбу. Где он теперь, никто толком не знал, но, по словам соседей, выходило, что Иван уехал куда-то в командировку на Север. Будто бы на Колыму.

— Перед отъездом он попрощался, — рассказывала полная соседка в возрасте, — сказал, что едет какой-то груз встречать, который баржей отправили. Говорил, скоро вернётся.

Однокомнатную квартиру, в которой он жил, на каких-то условиях, ему купила фирма. Собственно, из-за неё Дернов и перешёл туда. Что это за фирма и за что они купили ему квартиру, этого она не знала.

Соседка Ивана хвалила, говорила, что давно не видела таких примерных молодых людей: он и приветливый, и вежливый, и деловой, да ещё и собой хорош.

— Не зря за ним Иринка ухлёстывает.

Максимов нашёл его девушку, но в последнее время они поссорились, и Ирина больше месяца ничего о нём не слышала. Она очень беспокоилась, говорила, что любит Ивана, и попросила Максимова, чтобы он ей сообщил, если что-то прояснится. От неё он узнал, что матери у Ивана нет, а отец где-то на заработках.

Отца Ивана Дернова — Николая Ивановича — нашли в Подмосковье. С бригадой плотников строил он там дачи. Мужик он был крепкий и работящий, а потому сидеть без дела не хотел. Был самый разгар дачного сезона, и вкалывала его бригада с утра до позднего вечера. Весь сезон мужики жили одной работой: материала навалом, кормёжка на месте. За все время несколько раз Николай Иванович на почте звонил по телефону, а один раз соседке — справился про почту, да про свою закрытую квартиру. Но вроде всё там было нормально, и это его успокоило, больше он ей не звонил. Соседка даже адреса его не знала, но благодаря тому звонку его смогли найти. Весточек от сына Николай Иванович давно не получал. Телефон у того постоянно молчал, а выбраться к нему в гости всё никак не получалось. Так и