Золото народа - Виталий Галияскарович Гадиятов

думал Батя. — Он вообще и после войны мог бы обратиться в свои органы и рассказать о тех событиях, которые произошли в то далёкое время, но он этого не сделал».

Сообщение о приезде капитана Максимова застало Васильева в Хатырыке. Он только что вернулся из области и ждал дальнейшей команды, хотя в душе уже собирался домой. Свою задачу он полностью выполнил, да и по ходу этого дела лейтенант чувствовал, что делать ему тут больше нечего.

О Коневе и Серкиной в райотделе милиции ничего не знали, однако Максимова это совсем не смутило — у него был свой план поисков. В первую очередь он собирался связаться со всеми колымскими аэропортами, у которых были вертолёты. Таковых оказалось пять, но ближе всех к площади «Квадрата-3» находился местный аэропорт. «Квадрат — 3» — так у Максимова теперь проходила та площадь, где на карте у Дернова, по-видимому, был вынесен лагерь отряда особого назначения. Максимов хотел назвать её «Квадратом ЗЭ», что значило — площадь, где спрятано золото, но в его докладной, которую он отдал полковнику, буква «З» получилась как три. Так и прочитал её Батя. Название прижилось.

Максимов решил съездить в аэропорт и всё разузнать на месте, но, как оказалось, это можно было решить прямо в райотделе. Через полчаса Васильев листал толстую амбарную книгу, в которой были зарегистрированы все, кто воспользовался услугами вертолётчиков. За три года таких было немало. А последнюю запись сделали почти две недели назад, когда залетали спецназовцы. До этого на вертолёте местных авиаторов летали старатели из артели «Восточная».

— А что они так редко летают? — поинтересовался Максимов. Лейтенант, ведавший этой тетрадью, занимался своими делами, изредка посматривая на приезжего капитана. Он тут же принялся обстоятельно рассказывать.

— Да у них сейчас с работой не очень: дорого, все стараются как-то выкручиваться самостоятельно. Кто вездеход приобрёл, кто работать стал поближе к трассе. Даже наши местные геологи и то теперь почти не летают. А раньше, помню…

— А минуя вас, можно улететь? — не дал ему договорить Максимов.

— Нет, — прикусив губу, лейтенант замахал головой. — Никак нельзя, товарищ капитан. В аэропорту все предупреждены. Без нашего разрешения на борт не посадят. А если кто-то буянит, нам сообщают. Вертолёты мы держим на особом контроле. Без нас никуда…

— А часто там буянят?

— Да бывает иногда. Вот в прошлом году, например, геологи прилетели откуда-то с запада. Не то из Иркутска, не то из Новосибирска. Так вот, они хотели сразу улететь в тайгу. Говорили, на какой-то там конгресс опаздывают. Только деньги им нашли на вертолёт. Хотели к этому конгрессу каких-то материалов добрать. Я точно не знаю, чего им надо было. Так вот, они стали у начальника аэропорта требовать вертолёт, а он отказал. Говорит, несите бумаги. Те сразу жаловаться: нет, мол, времени, опаздываем. Телеграммы пытались отправить в разные инстанции…

— И что они, полетели? — опять прервал лейтенанта Максимов. Этот длинный монолог его утомил.

— Нет конечно. Пока геологи все справки оформили, у них уже командировка закончилась, нужно было домой. — Как раз, помню, они на выходные попали, а там ещё какой-то праздник был, словом, посидели они прилично.

— А что же вы им навстречу не пошли? — В голосе Максимова прозвучала нотка удивления. — Всё-таки люди приехали издалека, да и с документами, я думаю. Кроме того, наверное, оплатили. Нехорошо, лейтенант.

— У нас такие правила.

— А если человек умирает, тогда что?

— Тут справки не нужны. К санитарной авиации это не относится: они могут летать в любое время.

Максимов узнал, что действие этого положения, придуманного местными властями, не распространяется ещё на некоторые структуры и органы власти. Среди них было руководство района, пожарники и разные аварийные службы.

— Так, значит, получается, можно всё-таки полететь, минуя вас? — закрывая тетрадь, спросил Максимов. — А вы говорите, нельзя.

В этот день в аэропорт Максимов уже не поехал. Он встретился с геологами, и Синицын подтвердил, что в районе «Квадрата-3» может быть месторождение золота, при высоком содержании металла, какое в том районе установили в нескольких пробах, намыть там золото возможно. А имея соответствующий опыт, и вообще не составляло особых проблем. Примеров Синицын привёл немало и показал ему разные выкладки. Главное, к радости Максимова, на фото геологи узнали того молодого человека, который интересовался этой площадью и искал лагерь заключенных. Теперь Максимов был полностью уверен, что он на правильном пути.

Глава 33

На площадке, где стоял лагерь, росли высокие тополя, по краям зеленела ольха. Открытые места покрывала такая густая трава, какая обычно бывает на заброшенных пустырях, Если бы не стоявшие строения, никому бы даже в голову не пришло, что здесь когда-то жили люди, настолько это выглядело противоестественным, чуждым для понимания: жить в такой глухомани да ещё на крутом уступе, зажатым высокими горами. Будто на этой земле больше не нашлось другого места — более подходящего для нормальной человеческой жизни.

Было видно, что эту площадку когда-то расширили за счет пологого склона горы, образовавшегося из-за осыпи. Камнями засыпали ложбину распадка, выровняли, и от этого площадка стала похожей на футбольное поле. Зато тот склон горы получился обрывистым — снизу труднодоступным.

На другом краю площадки, возле обрыва, стояла небольшая избушка, рубленная из толстых бревен. Окон в ней не было, поэтому её можно было принять за амбар или за баню. От времени нижние венцы подгнили, избушка покосилась и повело крышу.

Николай открыл дверь, она страшно заскрипела. От этого скрипа среди мёртвой тишины аж мурашки пробежали по коже.

— Фу-ты, чёрт! Вот… зараза, — матюгнулся Николай.

На него дыхнуло плесенью, затхлый воздух вышел наружу. Чувствовалось, что этот порог давно не переступала нога человека. В избе было на удивление сухо, подмокло только в дальнем углу да и то, вероятно, совсем недавно, так как пол ещё не сгнил, не подгнили и нижние венцы дома. На полу валялись деревянные ящики и прямоугольные металлические банки, в каких обычно хранят патроны. Долгое время здесь хозяйничали мыши, и на всём остались следы их жизнедеятельности. Николай поднял одну банку, покрашенную защитной краской.

«1933 г. Завод № 17», — прочитал он молча, до конца не сознавая смысла написанного. И тут же спохватился.

— Ваня, ты представляешь, тридцать третий год… — Глаза у него забегали. — Ты только посмотри.

На банке сохранилась каждая буква, каждая цифра.

— Удивительно, даже краска не потускнела! За столько лет!

— Тут был склад. Боеприпасы и оружие хранили. Видел кованый запор на двери?

— Эту дверь когда-то на замок запирали, — разбрасывая ногой мусор, продолжал Николай. —