В лесу - Тана Френч

какой-то желтой газеты. “Найдите убийцу моей сестры!” – гласил напечатанный огромными буквами заголовок. Куигли тогда мне целую неделю прохода не давал.

* * *

За первые две недели операции “Весталка” мы сделали все возможное и невозможное. Просто все. Мы распределили обязанности между нами самими, помощниками и местной полицией и опросили всех живущих в радиусе четырех миль от Нокнари, а также тех, кто хотя бы шапочно знал Кэти. У одного из жителей поселка была подтвержденная шизофрения, но он в жизни мухи не обидел, даже когда не принимал таблетки, а такого за последние три года ни разу не случалось. Мы проверили всех, кто жертвовал в фонд помощи Кэти, и проследили за теми, кто приносил на каменный жертвенник цветы.

Мы допросили лучших подружек Кэти – Кристину Мерфи, Элизабет Мак-Гиннис и Марианну Кейси, храбрых девочек, заплаканных и дрожащих. Ничего полезного они не сказали, и все же лично я нашел наши беседы познавательными. Меня бесит, когда кто-то охает – мол, как рано взрослеют современные дети (между прочим, мои бабушка с дедушкой в шестнадцать уже ежедневно вкалывали, а в плане взрослости это, по-моему, покруче любого пирсинга), и тем не менее подружки Кэти смотрели на мир с трезвым, серьезным пониманием, не похожим на счастливую безмятежность, свойственную в этом возрасте нам самим.

– Мы подозревали, что у Джессики неспособность к обучению, – сказала Кристина так, словно ей лет тридцать, – но решили не спрашивать. Вы не знаете… Кэти убил педофил?

Ответ был отрицательный. Несмотря на версию Кэсси, что это убийство не относится к преступлениям на сексуальной почве, мы проверили всех ранее судимых насильников, проживающих в Южном Дублине[16], а заодно и тех, кого полиции так и не удалось поймать за руку. Мы потратили уйму времени, обсуждая наше дело с коллегами, чей неблагодарный труд – выслеживать в интернете педофилов и расставлять им ловушки. В основном с нами работал Карл, молодой и тощий, с бледным лицом, изборожденным мимическими морщинами. По его словам, он проработал в отделе восемь месяцев и уже подумывает об увольнении – у него двое детей, которым еще и семи нет, и он больше не в состоянии смотреть на них прежними глазами. Приходя после работы домой, он боится обнимать их, потому что не хочет испачкать.

В сообществах – Карл их так называл – кипели обсуждения и страсти по Кэти Девлин. Опущу подробности и скажу лишь, что мы перечитали сотни страниц чатов – весточек из темного и неведомого мира, – но ничего не добились. Один из участников чата чересчур симпатизировал убийце Кэти (“По-моему, он просто СЛИШЬКОМ ЕЕ ЛЮБИЛ, а она не понемала, вот он и ОТЧАИЛСЯ”), но в момент убийства он торчал в Сети и обсуждал достоинства девочек из Восточной Азии в сравнении с европейками. В ту ночь мы с Кэсси как следует напились.

Под тем предлогом, что якобы надо взять образцы волокон, Софи со своими ребятами обшарили в доме Девлинов каждую трещину, однако не обнаружили ни пятен крови, ни предмета, похожего на тот, которым, по описанию Купера, изнасиловали Кэти. Я проверил данные о финансах: Девлины жили скромно (последний раз провели отпуск на Крите четыре года назад, да и то в кредит; из расходов – занятия балетом для Кэти и уроки игры на скрипке для Розалинд; “тойота” 1999 года выпуска) и почти не имели накоплений, но зато и долгов тоже. Ипотека выплачена считай что до конца, по телефонным счетам задолженностей нет. Никаких сомнительных транзакций по банковскому счету, а жизнь Кэти не застрахована. Ровным счетом ничего.

На горячую линию поступило рекордное количество телефонных звонков, преимущественно совершенно бесполезных, звонившие сообщали о соседях, которые странновато выглядят или отказываются вступать в жилищный кооператив, и о каких-то сомнительных личностях на другом конце страны, попадались и обычные психи – некоторые утверждали, будто видели убийцу во сне, другие заявляли, что таково наказание, уготованное Господом нашему грешному обществу. Мы с Кэсси провели целое утро, выслушивая типа, который позвонил рассказать, что Бог наказал Кэти за бесстыдство: она демонстрировала свое тело читателям “Айриш таймс”, одетая лишь в леотард. Вообще-то на него мы даже возлагали надежды. С Кэсси он говорить отказался, ведь женщинам грех работать, да и разгуливать в джинсах тоже, а мне с пеной у рта доказывал, что идеал женской красоты – это Богоматерь Фатимская. Но у него было безупречное алиби: ночь понедельника провел в квартале “красных фонарей” на Бэггот-стрит, в зюзю пьяный. Там он выкрикивал проклятья в адрес местных проституток и записывал автомобильные номера их клиентов, пока сутенеры не выперли его за дверь. Потом он вернулся и начал все заново, и в конце концов патрульные отвезли его в участок отсыпаться, где он и продрых до четырех утра. По всей видимости, такое происходило довольно регулярно, все участники этого действа охотно подтверждали алиби нашего чудака и вдобавок отпускали шуточки про его сексуальные наклонности.

Недели были странные. Странные и путаные. Даже теперь, когда все позади, мне сложно их описать, настолько они насыщены мелочами, событиями, которые тогда казались несущественными и разрозненными, точно россыпь букв и фраз в нелепой шараде, – лица, истории, допросы и телефонные звонки смахивали на быстрое мигание проблескового маячка. Лишь намного позже, оценивая прошлое с холодной отстраненностью, я вижу, что в равнодушно холодном свете все эти мелочи поменялись местами и рассортировались, образовав закономерности, которые нам следовало бы увидеть сразу же.

И еще эта первая фаза операции “Весталка” проходила мучительно. Расследование, хоть мы даже самим себе не признавались в этом, совсем застопорилось. Все мои зацепки на поверку оказывались пустышками. О’Келли возмущался, размахивал руками и читал длинные проповеди о том, что в этом деле напортачить нельзя и что тяжело в ученье, легко в бою. Журналисты требовали правосудия и печатали фотороботы Питера и Джейми – таких, какими те выглядели бы сейчас, постригись они неудачно. Такого напряжения я еще не испытывал. Но, возможно, истинная причина, по которой мне так сложно вспоминать о тех неделях, заключается в том, что я по-прежнему скучаю по ним, а такой прихоти я позволить себе не могу.

Детали. Разумеется, мы сразу же изучили медицинскую карту Кэти. Они с Джессикой родились на пару недель раньше срока, и тем не менее Кэти росла здоровой и до восьми с половиной лет болела разве что детскими болезнями. Затем, ни с того ни с сего, ее поразил неведомый недуг. Резь в животе, безудержная рвота, многодневная диарея. Был такой месяц, когда ей три раза подряд вызывали “скорую”. За год до