Машины Старого мира - Гэбриэл М. Нокс

Советник поправил полы дорогого, расшитого шёлковыми нитями, мужского платья.

— Думаешь, кто-то может восстать против нас, магов? — в голосе слышалась насмешка, но и тень тревоги не ускользнула от ушей главного контролёра.

— А почему бы и нет?

— Тогда стоит заняться этим вплотную, тебе так не кажется? Если есть подобная вероятность, нужно сейчас же принять соответствующие меры.

Показалось, что советник занервничал. Обрюзгшие щёки нервно вздрогнули, руки сжали подлокотники кожаного кресла.

— Верховный маг не даёт отмашки, поэтому я не предпринимаю серьёзных шагов. Пока всё идёт привычным чередом. Мы не можем просто взять и вырезать всех не магов на планете.

— Отчего же не можем? Можем. Что нам мешает?

— Вымирание, советник. Магов не так много, как тебе кажется. Если исчезнут все не маги, то человеческий вид со временем прекратит своё существование. Да и представь на секунду, кто будет, в таком случае, выполнять твои приказы, кто будет готовить тебе еду, стирать одежду, выгребать помои? А? Маги? Не будут, не обманывайся. А загоним слабых магов в те же условия, что внешнекруговцев, так и среди них найдётся бунтарь, да ещё и с силой. Это замкнутый круг. Башне нужно держать обычных людей на коротком поводке. Как только один из них подаст голос, мы вскроем эту загноившуюся рану, а пока остаётся ждать.

Осушив стакан, Ние подошёл к двери кабинета и приоткрыл её. Увидев через узкую щель молоденькую ассистентку, контролёр плотоядно улыбнулся.

— Что, появился новый интерес? — усмехнулся советник.

— Да, девчонка недавно устроилась. Нужно провести экскурсию по коммуникационной, если ты понимаешь, о чём я.

Старик пошло облизал губы и лукаво подмигнул.

— Хорошо тебе здесь, Ние. В моём окружении народ реже меняется, вот я и хожу по всяким «Цветениям». Хотя иногда знатные семьи пытаются пропихнуть в Башню отпрысков, устраивают вечера с актёрами, певичками всякими и моделями, но их быстро разбирают, как ты понимаешь. Магия влечёт их, как огонь мотылька.

Улыбка сползла с лица Трана, он вспомнил об инциденте в тюрьме.

— Кстати о магии. Было ли у тебя… — контролёр замялся, переживая, стоит ли говорить об этом с советником Башни, — ощущение, что ты теряешь контроль над магией?

— Теряю контроль? Даже не знаю. Я не так часто использую её последнее время, статус, видишь ли. Магией пользуются в основном мои подчинённые. Но терял ли я контроль? Наверно, нет. А почему ты спрашиваешь?

Трана покачал головой, поправил пиджак и галстук, убрал бутыль с выпивкой обратно в шкафчик и остановился в дверном проёме.

— Один из подчинённых как-то заявил мне, что чувствует разлад с магией. Иногда теряет контроль при использовании.

— Даже так? Ему лекарю показаться нужно, а не здесь работать. Ты что, гони такого работничка в шею, не дай Вселенная об этом узнает кто-то из не магов, будут проблемы. Пусть помалкивает, слышишь?

— Слышу-слышу, передам обязательно. Но вот мне всё интересно, как это произошло? Может, и правда болезнь какая.

— Главное, чтобы не заразная.

— Ладно, не бери в голову.

Трана ещё раз выглянул в коридор, убедившись, что в рабочем зале по-прежнему трудится симпатичная ассистентка, кивнул советнику и вышел.

***

Не оправившись от использования магии во время урагана, Вирта спал глубоким сном, как в первый день на острове. Слабого мага использование силы в таких количествах чрезмерно выматывало, поскольку магические вибрации, проходящие через проводник в лице человека, питались его жизненной энергией. Теперь Манис знала об этом и не отходила от парня ни на шаг. В то же время она ждала решения городского совета. В это самое время на площади бушевали дебаты по поводу появления мага в рядах Тулсахцев. Традиция требовала немедленного выселения Вирты из дома, но многие жители, особенно те, кто знал его близко, хотели прежде получить объяснение из первых уст, поэтому оттягивали решение до пробуждения разнанца.

Тогда, в хижине рыбацкой деревни, Манис не переживала за Вирту, внутри неё царило спокойствие и равнодушие. Да, не чуждое сочувствие всё же теплилось в душе, но не более. Теперь же, испытывая давящую боль где-то глубоко в груди, она дрожащей рукой протирала ему лицо прохладным полотенцем и каждую четверть часа проверяла порог. Что бы не решили жители, как бы они не поступили, она будет рядом.

Когда Манис в очередной раз выглянула во двор, позади, из-за полога, послышался сдавленный кашель. Вирта пришёл в себя и сел на край кушетки. Он пытался сфокусировать взгляд на комнате, оттого выглядел ещё более потерянным.

Минуту они просто смотрели друг на друга. Оба молчали. Вирта бросил взгляд на полотенце в руке Манис и слабо улыбнулся, и в этой улыбке отразились и благодарность, и осознание, что теперь они вместе — в одной лодке.

— Я всё испортил, да?

— Ты спас человека, поэтому не должен оправдываться. С помощью магии или чего другого — не важно. Жизнь бесценна и позавчера ты подарил её Сатье.

Вирта тяжело вздохнул, встал, покачиваясь, расправил на теле рубаху со штанами и пошёл к выходу.

— К годовому руководителю?

— Да.

— Он сейчас на площади, как и большинство жителей. Решают твой вопрос.

Вирта остановился у дверей, неуверенно сжав ткань полога.

— Хотят выгнать меня? Так?

— Мы и так планировали вернуться в Разнан.

— Но до этого они вышлют меня за пределы города. Я уже слышал о таком. Идущие против законов Тулсахи либо уплывают, либо живут в одиночестве на острове.

— Учитывая обстоятельства, думаю, они так не поступят.

— Посмотрим.

Ураган оставил на городе след в виде обвалившихся деревянных столбов, растрёпанных навесов, унесённых пологов и, наконец, заваленных мусором улиц. Часть из этого жители успели убрать, но что-то по-прежнему выбивалось из ухоженного тулсахского вида, напоминая о недавнем природном катаклизме.

Манис старалась не отставать от Вирты, который как можно скорее хотел добраться до площади. Разнанцев встретили тишиной — стоило им появиться рядом с помостом, как хор голосов умолк. Манис пыталась разглядеть в лицах отвращение или недоверие, но люди, занявшие всю площадь и ближайшие улицы, смотрели лишь с интересом. Такое отношение придало немного уверенности. Они не хотели наказывать их, только разобраться что к чему.

Годовой руководитель стоял в