Рублевый передоз - Алексей Макеев

– Да, Альберт Германович, какого рода работу требуется выполнить? – подпуская в голос услужливые нотки, спросила она.

– Проект Заборина. На него нужно составить документы по аннулированию договора.

«Начинается! – мысленно застонала секретарша. – Новый день с нового скандала. Заборин будет в ярости, а принимать удар на себя снова придется мне».

– Документы нужны к восьми утра, – как ни в чем не бывало продолжал Штейн. – Соберете пакет и привезете ко мне домой. К адвокатам поедем оттуда. Не хочу тратить время на дорогу.

– К восьми у вас с пакетом документов, – как послушная ученица повторила девушка. – Что-то еще?

– Пока все, – кивнул босс и направился к выходу. – Поеду, попытаюсь вразумить этого упрямца, хотя вряд ли эта встреча способна что-либо изменить.

Он уже взялся за ручку двери, поэтому свой вопрос секретарша задала скорее из вежливости, нежели желая действительно получить ответ:

– Вы хотите встретиться с Забориным?

– Это он хочет со мной встретиться, – сердито бросил Штейн. – Лично мне от него больше ждать нечего, а вот он еще на что-то надеется. По правде сказать, я согласился на встречу исключительно из любопытства. Интересно послушать, какие аргументы он собирается привести в свое оправдание. Что бы он ни придумал, я уверен, что все это я уже слышал не один раз. Только время потеряю.

Он резко дернул дверь и скрылся в коридоре, а секретарша уселась за монитор компьютера и принялась готовить документы.

Повозиться пришлось изрядно. Только к полуночи работа была выполнена, а без пятнадцати восемь утра она уже стояла в холле многоквартирного дома Штейна, дожидаясь, когда минутная стрелка приблизится к цифре двенадцать.

– Раненько вы сегодня, Светланочка, – посочувствовал консьерж. – Выходной день, а вы чуть свет на ногах. Не жалеете вы себя, голубушка.

– Хорошая работа на дороге не валяется, Иван Сергеевич, – отозвалась Светлана. – Вы-то сами тоже не в постели.

– Я что… Мое дело старческое. Просыпаюсь в пять, и до часу ночи колобродничаю. Так хоть с пользой время провожу. Опять же на людях, – усевшись на своего «любимого конька», завел старую песню Иван Сергеевич. – Нам, старикам, за счастье нужными себя почувствовать, а в пять ли утра, в полночь ли, нам уже без разницы.

– Какой же вы старик, Иван Сергеевич, – подыгрывала ему Светлана, – мужчина в самом расцвете лет. Вон, и Наталья Петровна из газетного киоска на вас заглядывается, и Юрьевых няня приходящая глазки строит.

– Будет вам над стариком потешаться, – отмахнулся консьерж, но было видно, что он доволен. – Кому я нужен, засматриваться на меня. Я же не девка на выданье. Вы вот, Светланочка, так точно заслуживаете и взглядов завороженных, и кавалеров количества несметного. А лучше бы одного, но достойного. Как у вас на личном фронте дела обстоят, не поделитесь со стариком?

– Какие тут кавалеры, когда работа все свободное время поглощает, – непритворно вздохнула Светлана.

– Неужто нет ухажера? – расстроился Иван Сергеевич. – Это никуда не годится. Придется над вами шефство взять. Знаете, у меня ведь внучатый племянник вашего возраста. Сам-то он женат, но друзья-приятели не занятые наверняка сыщутся.

– Спасибо за предложение, Иван Сергеевич, но я как-нибудь сама, – улыбнулась Светлана и тут же перевела разговор: – Уже без трех минут восемь, может, стоит уже доложить о моем приходе господину Штейну?

– Три минутки придется все же выждать, – покачал головой Иван Сергеевич. – Сами знаете, каков ваш начальник. Ровно в восемь доложу, если сам со мной не свяжется. Он вчера дал мне четкие инструкции. В восемь ноль-ноль, и ни минутой раньше.

– Он и вам распоряжения раздает? – хмыкнула Светлана.

– Не без этого, – согласился Иван Сергеевич. – Вчера он поздненько явился, и прямиком к лифтам. Потом передумал, заглянул ко мне в комнатку. Слушай, говорит, Сергеич, внимательно: завтра ко мне придут, так ты раньше восьми меня не беспокой. Выспаться, говорит, хочу. Я пообещал выполнить требование слово в слово, так что не обессудь, голубушка.

Пока консьерж вел разговор, стрелки добрались до восьми, и он, подняв трубку внутренней связи, набрал номер квартиры Штейна. После девятого гудка озабоченно посмотрел на Светлану и с недоумением проговорил:

– Заспался, видно, не отвечает.

– Что делать будем? – спросила Светлана.

– Подождем малость и повторим попытку.

– А не влетит мне за опоздание? – забеспокоилась девушка. – Доказывай потом, что я тут полчаса уже торчу.

Консьерж снова позвонил, но Штейн не отвечал. Тогда Светлана набралась храбрости и позвонила ему на мобильный, но и эта попытка не увенчалась успехом. Так прошло двадцать минут, после чего оба, и Светлана, и Иван Сергеевич, забеспокоились всерьез.

– Скажите, вы уверены, что он у себя? – в третий раз спрашивала Светлана. – Быть может, вы просто пропустили момент, когда он вышел, и в этом вся проблема?

– Да как я мог его упустить? – кипятился Иван Сергеевич. – Я ж вам не бабка с буклями, что храпит на посту. Я ж отставной военный, в карауле стоять привычный. За ночь ни на секунду глаз не сомкну. Мимо меня мышь не проскочит, не то что человек, за то и ценят. И потом, с чего бы господину Штейну занадобилось тайно дом покидать? Он же не шпион.

– Откуда я знаю, зачем ему это могло понадобиться? – раздраженно воскликнула Светлана. – Если вы так в себе уверены, объясните: почему он не отвечает?

– Заспался, видно, – неуверенно произнес Иван Сергеевич.

– Да вы сами в это не верите, – отмахнулась Светлана. – Его бы давно звонки разбудили. А раз так, значит, что-то случилось. Нужно идти туда!

– Куда – туда? – насторожился консьерж.

– К Штейну. У вас ведь есть запасные ключи?

– Разумеется. На экстренные случаи держим, – ответил Иван Сергеевич, не двигаясь с места.

– Тогда чего мы ждем? Берите свой ключ – и наверх.

– Не думаю, что это хорошая идея, – засомневался Иван Сергеевич. – Давайте еще разок позвоним, а там видно будет.

– Да вы что, трусите? А вдруг Альберту Германовичу плохо? Вдруг он во врачебной помощи нуждается? Хватит менжеваться, берите ключ, и за мной!

С этими словами Светлана двинулась к лифту, даже не оглянувшись, чтобы убедиться в том, что консьерж следует за ней. Но Иван Сергеевич знал, когда можно время потянуть, а когда лучше подчиниться. Он выудил из ящика письменного стола ключи от Штейновской квартиры, захлопнул стеклянную дверь, отделяющую пост консьержа от общего холла, и поспешил к лифтам.

Квартира Штейна находилась на последнем этаже, лифт был несильно быстроходным, но за время подъема Светлана не проронила ни звука. Иван Сергеевич тоже предусмотрительно молчал. У двери остановились. Дверных звонков в здании не было, поэтому Иван Сергеевич осторожно постучал костяшками пальцев по косяку и прислушался. Из квартиры не доносилось ни звука. Тогда он постучал погромче и, прижав лицо к замочной скважине, крикнул: