Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью - Астрид Холледер

А: А если он официально заявит?

В: И хрен бы с ним. Чего будет-то?

А: У тебя забот прибавится.

В: Да что он может-то? Я так и скажу, мол, ну да, приехал к нему домой, попросил убрать меня из фильма. Я бедный человек, денег на адвоката, чтоб судиться, у меня нет, так что приехал и сказал лично. И всех дел. А если он скажет, что я ему угрожал, я буду говорить, что ему померещилось.

А: А что же ты ему все-таки говорил?

В: Неважно! Будет исходить на говно по моему поводу — переведу все стрелки на Соню. Слушай, Ас, я же прав. Они не могут снять кино про меня и остальных и оставить себе все деньги. А людям, про которых это кино, не заплатить.

А: Хм.

В: Это неправильно.

А: Ну да, но ты же можешь об этом сказать.

В: Нет! Потому что, Астрид, сколько раз тебе говорить — все делается неправильно.

А: Хм.

В: Асси, говорю тебе — мне это надоело. Просто бесит. Это дерьмо с… (неразборчиво). Я не согласен, поняла? (Делает «пистолетный» жест). Вот так!

А: Успокойся, пожалуйста! С ума не сходи, ничего не случилось, и все готовы решать по-хорошему.

Вим жестом приглашает меня выйти на улицу, как будто собираясь сказать мне нечто, о чем нельзя говорить в помещении.

В: Если я прихожу к нему и говорю, ладно, давай уладим этот вопрос, а он мне говорит: «Мне без разницы, я свои деньги уже получил»…

А: И что?

В: Я не отползу, поджав хвост, (шепотом) пристрелю его на хрен.

А: Да, но…

В: К этому идет, потому что достали!

А: Нет!

В: Астрид, с меня хватит!

После разговора в магазине «Максис» я поехала к Питеру.

Для меня это не пустые угрозы. Я уже видела, к чему это может привести. Я особенно серьезно отнеслась к этому после того, как Вим прошептал мне на ухо, что убьет Питера. Когда он переходит на шепот, все серьезно.

В очередной раз он загрузил меня информацией, заставив меня вмешаться. Я рассказала Питеру, что Вим грозится убить его. Я сказала, что воспринимаю это крайне серьезно и что ему следует это учитывать. Он должен быть готов к самому худшему, но ни в коем случае не говорить, что я его предупредила.

Питер выслушал меня и забеспокоился, но был непоколебим по поводу своего заявления. Вим зашел слишком далеко, и Питер хотел посмотреть, чем это закончится. А что еще ему оставалось делать? После драки кулаками не машут.

С тяжелым сердцем я поехала на работу, чтобы закончить кое-какие дела. Чертов Питер со своими дурацкими принципами, ну почему бы ему не уступить чуть-чуть, хоть разочек? Он такой упертый. Его поведение казалось мне неразумным, но в то же время я восхищалась его достойным ответом Виму.

Мои ответы нельзя было назвать достойными, и последние пятнадцать лет я и не пыталась противостоять Виму. А Питер так и сделал. Почему же я не могу? Брат настолько промыл мне мозги? Или я так боюсь Вима, потому что его запугивание напоминает мне отцовский террор моего детства?

Так или иначе, но я должна была помнить о фактах. Кор, Эндстра, Томас — вот примеры того, на что способен Вим, и это понимание определяло мои взаимоотношения с ним. Я подчинялась страху. Возможно, это не самая смелая реакция, но, по крайней мере, не самоубийственное поведение.

Я не провела у себя в офисе и часа, как снова позвонил Вим и потребовал встретиться с ним.

— Приезжай туда, где встречались последний раз.

Я снова поехала на парковку магазина «Максис».

— Этот козел оформил заяву, — сказал он ледяным тоном. — Ас, мне нужно знать точно, что он наговорил легавым. Поэтому слушай сюда.

Ну вот, опять я. Я понимала, что лучше уж я буду посредником, чтобы знать, что замышляет Вим. Его адвокат, Стин Франкен, сказал, что если по заявлению Питера его осудят, он получит проблемы с условно-досрочным освобождением, то есть, кроме всего прочего, будет досиживать еще три года.

И все из-за Питера — так он считал.

Вим прошептал мне на ухо, что если ему будет светить срок, то киллер будет нанят еще до того, как он сядет. И Питер отправится вслед за Томасом.

Мне нужно пригрозить этим Питеру и посмотреть, что можно сделать. Я опять оказалась двойным агентом.

— Прямо сейчас сможешь съездить? — спросил он раздраженно.

— Ну да, сейчас позвоню ему из машины узнать, дома ли он. Если нет, поищу в других местах. Все будет нормально. Дам тебе знать, когда переговорю с ним.

— Ладно, я с тобой свяжусь позже.

Питер был дома, и я поехала к нему, соображая, что сказать. Я хотела предостеречь его, но мне следовало очень тщательно выбирать выражения.

Конечно, мы были в доверительных отношениях с Питером уже очень давно, поэтому он знал, что совершил Вим и на что он может пойти вновь. Но я не могла полностью предугадать реакцию Питера на эту непростую ситуацию и совершенно не хотела, чтобы он запаниковал и повел себя непредсказуемо. Кто его знает, а вдруг он так испугается, что расскажет полицейским про наши секретные показания?

Считайте это паранойей, но я не могла так рисковать, и уже жалела, что мы вообще доверились Питеру. Я очень беспокоилась и собиралась настаивать, чтобы на эту тему он держал язык за зубами. Но Питер из тех, у кого есть собственное мнение на любой счет, так что сейчас мне надо вести себя на удивление аккуратно.

Я запарковалась прямо перед домом Питера, и он вышел на порог.

— Извини, Питер, это снова я.

Я сказала ему, что Вим ужасно нервничает из-за условно-досрочного и из-за своих угроз. Я решила, что будет неправильно выспрашивать Питера, что именно он написал в заявлении, но из того, что рассказали он и его жена Жаклин, я составила общее представление об этом. Я решила смягчить содержание их заявлений перед Вимом, чтобы удержать его от заказа на убийство Питера.

Тем же вечером я доложила Виму о том, что именно Питер заявил в полиции. Он был у Майке, и мы разговаривали на углу ее улицы. К 10 утра завтрашнего дня Вим должен был явиться в полицию в Хилверсуме. Повестка гласила, что его вызывают на допрос к участковому, но он опасался, что его там же и арестуют.

— Давай посмотрим, куда мне нужно явиться завтра. Поехали, — сказал он.

Мы проехали мимо участка, а потом посидели дома у Майке. Вим все еще был зол и обеспокоен. Он считал, что Питер напрасно пошел в полицию. Называл его педерастом.

Двойные стандарты Вима просто поражают. Если с ним что-то произойдет или при малейшем подозрении на это, он тут же побежит в полицию. Как это было, когда они с мамой ехали по Вестерстраат и ему показалось, что приближается киллер с намерением его убить. Он высадил маму на улице, а сам рванул в районный отдел полиции писать заявление. Как я говорила раньше, правила, которые он навязывает другим, не относятся к нему самому.