Дым на солнце - Рене Ахдие

выставлять напоказ доказательство своей удачи. Вместо этого она встретила колдунью, одетую в простую одежду из голубовато-серого льняного полотна, без драгоценностей или намека на богатство. Без единой заколки из черепахового панциря в ее волосах.

Они встретились под потемневшим небом, рядом с павильоном, стоящим под восходящей луной. Мать Райдэна стояла босиком у кромки воды, ее волосы падали на спину.

Распущенные и свободные.

Она оглянулась на Марико и улыбнулась. Выражение ее лица не было добрым. Не было и неестественным. Это было лицо человека могущественного. Чистого. Бесхитростного. Лицо, заставившее Марико задуматься. Такая женщина – возможно, величайшая колдунья своего поколения – не могла подняться до своего положения, если бы не была расчетливой. Если бы не умела искусно читать разумы.

Марико приблизилась к ней. Повернулась к ней лицом. Изучала ее, как она изучала Марико, без малейшего намека на притворство. Мать Райдэна по-прежнему была красива. Возраст не так сказался на ее внешности, как у других. Она выглядела умной. Бдительной.

Еще до того как Марико произнесла хоть слово, она поймала себя на мысли, что надеется стать на нее похожей, когда будет в том же возрасте. Она одернула себя: возможная опасность требовала от нее сохранять осторожность. Мать Райдэна не смогла бы десятилетиями выживать при дворе, если бы не обладала огромной изворотливостью.

– Прости, что мне понадобилось столько времени, чтобы встретиться с тобой, Марико-тян, – начала женщина. – Прости мать за то, что она прохладно отнеслась к девушке, которая через несколько дней украдет ее сына.

Марико поклонилась:

– Здесь нечего прощать, моя госпожа.

Мать Райдэна рассмеялась:

– Я не являюсь придворной дамой этого двора.

– Но вы – мать моего господина, и я выражаю вам величайшее почтение, как то подобает.

– Кано-сама должен немало гордиться тобой. Ты делаешь честь имени своего отца.

Марико снова опустила голову:

– Я недостойна вашей похвалы.

– Не соглашусь. – Она подняла руки, приманивая к берегу скользящего по поверхности черного лебедя, чьи перья блестели в лунном свете. – Думаю, это абсолютно невероятно, что тебе удалось пережить покушение в столь юном возрасте. А затем отсрочить свою гибель, живя среди воров и убийц.

Как и в случае с императрицей, Марико знала, что ее проверяют, но по-другому. Ее встревожило осознание, что она не могла понять намерения этой женщины.

– Я почти ничего не сделала, моя госпожа. Звезды были на моей стороне.

– Разумеется. – В голосе колдуньи появилась осторожность, словно она начала терять интерес.

Они смотрели, как черный лебедь подплыл и остановился. Опустил голову, словно в поклоне. А затем уплыл.

– Мой сын будет нелегким мужем.

Марико не ответила.

Мать Райдэна продолжала:

– Я не воспитывала его покладистым. Я вырастила его, чтобы он мог сражаться. Чтобы он был безупречным. Для меня это был единственный способ обеспечить его безопасность. Моим наибольшим желанием было воспитать сына, к которому даже небеса не могли бы придраться.

Глаза Марико расширились.

«В этом отношении она провалилась. С треском».

Проницательная женщина снова повернулась к Марико, глядя прямо ей в глаза.

– Я не заблуждаюсь. У Райдэна есть свои недостатки, я это знаю. – Черты ее лица ожесточились. – Он еще молод и нуждается в руководстве. К сожалению, у него больше нет времени слушать свою мать. – Улыбка тронула ее губы, когда она перевела взгляд на подернутые рябью воды пруда. – Иногда мужчины не осознают, какой силой может обладать женщина. Что многие вещи начинаются и заканчиваются нами. Я желаю Райдэну, чтобы ты была с ним столь же прямолинейна, как и я была с ним. Чтобы ты не позволила его недостаткам затмить его лучшее «я».

«Лучшее «я»?»

На лице Марико по-прежнему было серьезное выражение. Она медленно кивнула, словно только что получила мудрый совет. Как бы то ни было, именно такой ее и воспитывали: заботливой женой и любящей матерью. Будь это ее самым главным желанием, для нее не было бы большего подарка, чем руководство, предложенное матерью ее мужа.

– Впечатляюще. – Свет луны блеснул в глазах колдуньи. – Ты больше, чем я думала. – Похоже, она не лгала.

– Спасибо за вашу мудрость, моя госпожа. И за комплимент.

– Это был не комплимент, госпожа Марико. Это было предостережение. – Мать Райдэна взяла Марико за руку. Прикосновение поразило девушку, потому что такое нарушение личных границ среди знати было необычным.

Рука колдуньи была прохладной, а ее прикосновение мягким. Марико почувствовала, как успокаивающее тепло растекается от ее пальцев до запястья, словно убаюкивая. Ей хотелось выдернуть руку. Она подавила в себе это желание, поскольку оно бы стало верхом неуважения.

Ее тело сжалось. Ее разум оставался неподвижным.

Мать Райдэна легко вздохнула:

– Не растеряй свои сильные стороны, дочь моя. До сегодняшнего дня я не знала, каким благом ты можешь стать для моего сына. И я благодарна за это. – Колдунья низко наклонилась и поцеловала руку Марико.

А затем исчезла с берега в водовороте льна.

Спящий дракон

Два дня.

У Марико осталось два дня, чтобы освободить Оками из его камеры и помочь ему покинуть столицу. Как только она выйдет замуж за принца Райдэна, то не сможет проводить ночи, экспериментируя с угольным кристаллом, прячась за сундуком тансу, или прокрадываться под замок, чтобы провести час в компании предателя.

Через два дня она будет проводить ночи с новым мужем.

И Оками будет либо свободен, либо мертв.

Марико не хотела зацикливаться на этих мыслях.

Спешка направляла каждое ее действие. Она взяла еще несколько кристаллизованных соскобов, которые она украла из-под замка Хэйан. Темно-серые хлопья пахли металлом и сажей. Но она не хуже других знала, как легко они способны воспламеняться, если правильно нагреть их.

Марико взяла маленькую фарфоровую миску, которую стащила во время ужина. Она добавила все, что смогла найти, к хлопьям древесного угля и теперь проверяла смесь. Сначала она использовала помет соловья. Затем она вмешала в смесь кристаллы соли. Измельчила стружку в порошок.

Но тот все еще не производил достаточно тепла, чтоб заискрить.

Она отдала бы что угодно за один из бледно-фиолетовых цветов, растущих над горячими источниками возле лагеря Черного клана.

Воспоминание вспыхнуло в ее сознании. Заставило ее щеки порозоветь.

Эти горячие источники не раз доказали свою опасность. И по разным причинам. Воспоминания, которые они вызывали, были словно яркие вспышки. Прикосновение ее руки к